Все люди севера

– Я избегал тебя по другой причине. В Урнесе я дал обещание Ракель жениться на ней, – честно произнёс Скалль. – Твоя настойчивость и твои предсказания нашей общей судьбы были для меня опасны.

– Ты любишь её? – Улла презрительно скривила губы и шмыгнула носом. Обида комом встала в горле.

– Мои чувства можно так назвать, – уклончиво ответил Скалль.

Улла только зарычала, как дикое животное. Она хотела услышать другой ответ.

– Улла, зачем тебе это нужно? Разве ты не видишь разницу между капризами и чувствами?

– Я вижу предназначения.

– Ты не знаешь меня, Улла! Ты не любишь меня и даже не желаешь. Тебе нравится моя власть, разве не так?

– Как ты можешь такое говорить? – Улла попыталась вывернуться из рук Скалля, но он, сжав плотно зубы и закатив глаза, притянул её обратно.

– Я говорю так, как чувствую. Сколько раз ты пыталась управлять мной и навязывать решения, которые тебе кажутся верными? – Скалль заглянул в лицо Уллы. – Но я давно тебя разгадал. Ты опасна для меня. Ты опасна даже для несчастного Торгни, который влюбился в твои сладкие речи о богах, как мальчишка. Конечно, ведь теперь для нас все боги заключены в тебе, – Скалль вздохнул. – Тебя невозможно слушать, но тебе и невозможно сопротивляться. Разве я могу не следовать воле богов? – Скалль с шумом выдохнул. Он не отводил взгляда от её пронзительных глаз. Если у Ракель они были серые с теплыми карими пятнышками, то у провидицы – промозгло-серыми, а ровный круг радужки обведён чёрной границей. – Я поражён тем, что такой великий дар достался такой капризной и несносной девчонке, как ты. Он бы больше подошёл Ракель, которая думает о людях больше, чем о себе. Я бы хотел быть именно таким спасителем, каким она желает меня видеть, – Скалль поднял руку и погладил Уллу по щеке. – Не таким, каким ты меня можешь сделать.

– Да, я – твои боги, Скалль, – прорычала Улла. – Ты не можешь забывать об этом. Она не даст тебе того, что могу дать я.

Скалль сократил расстояние между их лицами до нескольких снежинок. Ветер трепал волосы, щекоча кожу. Когда мужчина коснулся губ Уллы, она глубоко вдохнула. Поцелуй вышел колючим – когда двое отстранились, ветер впился в их влажные губы, вызывая неприятное ощущение, будто плоть кровоточила. Но заканчивать этот долгий и осторожный поцелуй конунг не торопился.

Его движения были чувственными и медленными, он касался губ девушки кончиком своего языка, дразня и не давая наваждению завершиться. Губы Уллы были тонкими в отличие от полных губ Ракель. Поцелуи отличались. Сейчас Скаллю мерещились боги и невероятная сила вёльвы, которая перетекала в него через горячее прикосновение.

Наконец он сомкнул губы и слегка отстранился.

– Это то, что ты хотела от меня в Скогли? – хрипло прошептал Скалль.

– Это нечестно, – прохныкала девушка.

– Чего ты ещё хочешь, Улла? – удивился конунг.

– Ты женишься на ней?

– А ты хочешь, чтобы я женился на тебе? – улыбнулся Скалль самодовольно.

Улла промолчала, а он вздохнул. Скалль знал, как ему надо поступить. Но не мог скрывать ни от кого, – ведь даже Торгни и Ракель это примечали, – что в глубине души хочет быть именно таким, каким его может сделать Улла. Он желал признания и власти с каждым днём всё сильнее и знал, что Улла укажет путь к ним. Скалль держался за Ракель и Торгни, как за последних разумных людей, не позволяя себе провалиться в бездну.

– Я рад, что ты этого не хочешь, – улыбнулся конунг и снова погладил Уллу по волосам, а потом отстранился и повернулся к ней спиной, разыскивая путь.

– Если я захочу, ты женишься на мне? – громко спросила девушка.

– Нет, – так же громко ответил Скалль, не поворачиваясь к ней лицом. – Идём, нам надо добраться до вон той скалы, там мы сможем осмотреться.

Улла, конечно, мгновенно вспыхнула злостью и обидой, но, если честно, Скалль понимал, что соврал ей. Только провидице совсем не следовало знать того, как сильно она отравила разум конунга своими упрямыми речами и манящими предсказаниями.

* * *

Наконец миновав страшный бурелом, Скалль и Улла поднялись на скалу, с которой были видны и море, и равнины, и даже два волка, мирно отдыхающих где-то на скалистом горизонте. Спины их шевелились, а каждое движение отдавалось эхом от скал, и до человеческих ушей доносилось далекое уханье.

Улла и Скалль всматривались в волков. В их серые спины, ворочавшиеся в дымке туманов и облаков. Из брюха Сколля светило солнце, и горы поблизости отбрасывали длинные тени.

– Вот он, смотри, – ахнула Улла, хватая конунга за руку и припадая к его плечу в ужасе.

Рядом с волками появилась черная гора. Она начала шевелиться, подниматься, потягиваться. Вскоре гигантская волчья морда стала отчётливо различима. Фенрир будто смотрел прямо на них долгим изучающим взглядом, а затем замотал головой, стряхивая с шерсти залежавшийся снег.