Все мы родом из родительского дома. Записки психоаналитика

Говоря более понятным языком, мы можем чувствовать себя хорошо и вести себя подобающе, но нам нужно понимать, каковы критерии хорошего и подобающего. Единственным критерием оценки добра является наличие зла, а зло есть одна из характеристик общего поведения, даже при том, что таковыми мы считаем наших врагов.

Сейчас мы находимся в довольно выгодном положении, имея врага, который сам признается: «Я плохой, таково мое кредо». Это позволяет нам думать о себе: «Мы хорошие». Если наше поведение можно назвать хорошим, мы точно не несем ответственности за поступки Германии и ее неоднозначного лидера А. Гитлера. На самом деле, в самоуспокоении таится реальная опасность, ведь враг честен, а мы нет. Согласно моей точке зрения, в этом заключается одно из объяснений силы и мощи врага. Он вводит нас в заблуждение относительно нашей мнимой правоты, которая в действительности оказывается ложью.

Мы легко забываем, что всякий раз, когда развязывается война, это отражается на политическом курсе. Очень сложно естественным образом длительное время сохранять мир, так или иначе растут внутреннее напряжение и недовольство, которое находит выход в реакции на угрозу извне. (Это не значит, что цель войны – предотвратить революцию.)

Другими словами, человеческая натура, лежащая в основе социальной структуры, не проста. Социологам незачем отрицать тот факт, что каждый человек стремится скрыть присущие ему жадность и агрессию, чтобы выглядеть цивилизованно. Зато свои недостатки он с легкостью обнаруживает в других. Гораздо сложнее принять на себя ответственность за то, что в мире столько алчности, агрессии и лжи. Это касается и государства в целом, и человека в частности.

Если мы хотим разобраться в данном вопросе, стоит изучить события прошлого. Урок нам преподал Муссолини, который еще до появления на мировой сцене Гитлера сказал, что физическое превосходство в силе оправдывает все. Мы не будем обсуждать, так ли это с точки зрения этики и морали; отметим лишь, что тот, кто так рассуждает, должен быть готов к ответным действиям. Муссолини считал, что Великобритания, Франция, Голландия и Бельгия не имеют права на занимаемую ими территорию, но своим заявлением, сам того не подозревая, сослужил этим странам хорошую службу.

Если мы примем тот факт, что ни в чем не отличаемся от наших врагов, мы облегчим свою задачу. Более внимательно посмотрим на себя, собственную жадность и лживость, и если при этом сможем быть чем-то полезны миру, значит, гармония существует.

Необходимо помнить: даже если мы обнаружим, что правильно распоряжаемся силой и используем ее во благо, нам все равно будут завидовать. Враг будет испытывать зависть к тому, чем мы обладаем, и к тем возможностям, которые перед нами открывает наша сила, благодаря чему мы можем сеять разумное, доброе, вечное и пресекать беспорядки.

Другими словами, если мы признаем алчность неотъемлемой чертой личности, мы обретем гораздо больше. Поймем, что алчность есть одна из форм примитивного влечения. И обнаружим, что навязчивое стремление обрести власть порождено страхом перед хаосом и отсутствием контроля.

Чем еще можно объяснить и оправдать нашу склонность сражаться, если не борьбой за существование? Это, а также тот факт, что мы стремимся достичь высшей формы эмоционального развития, пожалуй, главное, что отличает нас от врагов. Если бы, например, мы смогли доказать, что поведение нацистов напоминает подростковый и преподростковый период, а мы ведем себя как взрослые, многое стало бы понятно. Справедливости ради я хочу сказать, что «борьба за обладание» Муссолини (если это не просто слова) лишь выглядит зрелой, а на деле его требование «любить своего лидера и доверять ему» более естественно для незрелого мальчика в преподростковом возрасте. Следовательно, Муссолини требует от нас взрослого поведения, а нацисты ведут себя как подростки и поэтому не могут нас понять, так как не признают собственную незрелость.

Возможно, дело в том, что мы относимся к нацистам как к детям в преподростковом возрасте, а сами стремимся вести себя как взрослые. Мы стараемся чувствовать себя свободными и быть свободными, хотим сражаться, а не драться и при этом производить впечатление заинтересованных в мире. Если мы и правда будем на этом настаивать, мы должны быть готовы отстаивать свою позицию и ясно выражать точку зрения.

Считается само собой разумеющимся, что все мы любим свободу, готовы за нее бороться и умереть. Лишь немногие понимают, что это заявление неверно и даже опасно, но они не могут никого в этом убедить.

Правда в том, что нам нравится идея свободы и мы восхищаемся теми, кто чувствует себя свободными, но в то же время боимся свободы и временами хотим ощущать над собой контроль. Сложность в том, что здесь очевиден конфликт сознательных и бессознательных желаний. Бессознательные чувства и фантазии делают нелогичным сознательное поведение. То, как мы выглядим снаружи, отличается от того, что прячется внутри.

Конфликт между осуществлением свободы и получением удовольствия от нее развивается в двух направлениях.