Все небеса Земли

– Не поняла, – подбоченилась Ирина. – Вы вдвоём, что ли, собрались на разведку? А мы?

– Вы… – Мигель поискал что-то глазами по полкам, не нашёл и протянул руку. – Дай нож, пожалуйста.

Ирина вынула из ножен на поясе и протянула ему нож. Мигель подцепил им кусок ветчины, отправил в рот. Пожевал, проглотил. Зацепил ещё кусок и отправил туда же:

– М-м! Вкусно!

– Эй, я тоже хочу, – сказал Конвей.

– Держи, – Мигель отдал ему банку и нож.

– Не уходите от темы, – сказала Ирина.

– Никто никуда не уходит, – сообщил Мигель примирительно. – В смысле, уходим мы с Конвеем. Ты, Марина, дети, Всеволод Александрович и Георг Пятый с ДАРИНО остаются здесь и ждут нашего возвращения.

– Кто это решил?

– Я.

– На каком основании, позволь спросить?

– Ириш… – начала Марина.

– Погоди, Марина, мне действительно интересно.

– Тебе как ответить – честно и прямо или тоже честно, но зигзагом?

– Сначала так, потом эдак.

– Хорошо. Первый ответ – на том основании, что я мужчина и – так случилось, что окончательные решения в нашем небольшом отряде тоже принимаю я. Ваш голос – совещательный. Второй. С нами дети, они требуют ухода и защиты. Женщины для этого предназначены лучше всего. Самой природой предназначены. Вопросы?

Ирина задумалась на несколько секунд.

Мигель стоял напротив неё в спокойной расслабленной позе, ожидая. Конвей задумчиво жевал кусок ветчины. Марина внимательно следила за Софьей и Сашкой, которые устроили игру в догонялки. Всеволод Александрович снял с полки ещё одну банку и погрузился в изучение этикетки.

– То есть, если бы не дети, ты взял бы нас с Мариной с собой на разведку? – спросила Ирина.

– Нет, – ответил Мигель. – Пойми, всё просто. Мы с Конвеем владеем форс-режимом и режимом «Хамелеон», а вы с Мариной – нет. Всеволод же Александрович слишком стар, он сам сказал. Про роботов наших я и вовсе молчу. Они ребята хоть куда, но для разведки не годятся.

– Именно так, – подтвердил учёный. – Я своё отбегал, отпрыгал и отползал.

– Спасибо, – буркнула Ирина.

– За что?

– За честность. Но я всё равно обиделась, так и знай.

– Что я должен сделать?

– О господи, – вздохнула Ирина. – Иногда ты бываешь на удивление туп.

После чего шагнула к Мигелю и быстро поцеловала его в губы:

– Ничего не надо делать, глупый. Само пройдёт.

До вечера дел хватило. Они запустили в работу генератор электроэнергии, загнали внутрь глайдер, разгрузили его и устроились в жилом комплексе для личного состава базы, расположенном дальше по коридору-тоннелю.

Затем провели небольшую ревизию.

На базе сохранилась масса оружия. В основном стрелкового (автоматы, пулемёты, гранатомёты, патроны и выстрелы к ним). Но имелась также и военная техника: боевые наземные машины, два вертолёта разных типов (лёгкий разведывательный и тяжёлый, десантный, вооружённый автоматическими пушками и ракетами) и даже один самолёт с вертикальным взлётом и посадкой. Последний особенно заинтересовал марсиан. Мигеля – поскольку он учился на военлёта, а Конвея – из-за неистребимой любви к древней летающей военной технике.

– Обалдеть, – блюзмен с горящим взглядом обошёл машину, стоящую посреди обширного ангара. – Миг Семнадцать, это же твой знаменитый тёзка – МИГ-42 МА, он же «Хват». Самолёт-легенда, последний русский всепогодный пилотируемый истребитель-бомбардировщик на водородном топливе. Впервые, если мне не изменяет память, поднялся в воздух в две тысячи пятьдесят восьмом году. Потом пришло время боевых дронов, и профессия военного лётчик канула в Лету. Убили всю романтику, гады.

– Да ладно, – сказал Мигель. Он огляделся и подкатил к самолёту лёгкий трап на колёсах. – А я, по-твоему, кто?

– Ты космический военлёт, это другое.

– «Бумеранг» прекрасно летает и в атмосфере, ты в курсе?

– Это тебе только кажется, – категорично заявил Конвей. – Не может машина, предназначенная для космоса, прекрасно летать в атмосфере. То есть летать она может, конечно, крылья ей приделали. Но не прекрасно.

– Я на ней летал. Ты – нет, – Мигель уже поднимался по трапу. – Кто из нас лучше знает?

– Конечно, я, – гордо заявил О’Доэрти. – Хотя бы потому, что глубже тебя разбираюсь в вопросе. – А ты летал только в атмосфере Марса. И никогда не летал на настоящих атмосферных боевых самолётах. Чтобы сравнить и признать мою… Эй, ты куда?

– Одно слово – поэт и балабол, – заявил Мигель, открыл фонарь кабины и одним ловким движением перебросил тело в кабину самолёта. – Я скоро! – донеслось до стоящих внизу. – Погуляйте пока.

Через пятнадцать минут Мигель выбрался из кабины и спустился по трапу.

– Хорошая машина, – сказал он. – Думаю, я смог бы ей управлять.

– Всё в рабочем состоянии, – сообщил Всеволод Александрович с некоторой гордостью. – Снять с консервации и хоть сейчас в бой.