Все небеса Земли

– Они все дышат, – сказал Мигель. – Значит, и мы там сможем дышать.

– Это понятно. Но вдруг они нас там поджидают?

– Делаем так. Входим на полном форсе, быстро оцениваем обстановку. Реакция у них не быстрее нашей, и на форсе мы для них будем практически невидимы. Если портал охраняется и охраны мало – убиваем всех. Если много – быстро отступаем.

– А если погоня?

– Убегаем и прячемся. И, опять же, убиваем всех, кто сунется за нами. Я понимаю, что рискованно, но других предложений нет.

– Может, лучше «Хамелеон»? – предложил Конвей и сам ответил: – Нет, ты прав. «Хамелеон» хорош, когда ты неподвижен, а если нужно действовать, и действовать быстро, то форс ничего не заменит.

Охраны за порталом не оказалось. Вообще никого там не оказалось. Они прошли сквозь плёнку, не почувствовав ни малейшего сопротивления, как сквозь воздух, и оказались в другом мире.

Здесь был день. Серый, тусклый и довольно холодный. С низкого неба, по которому сплошняком ползли брюхатые чёрные тучи, сочился неясный мутноватый свет. Между тучами, то здесь то там, мелькал иногда грязно-голубой клочок просвета, похожий на старую застиранную тряпку. Холмистая безрадостная равнина, покрытая ломкой увядшей серо-охристой травой, тянулась до горизонта. Над буграми далёких холмов, в сизой тьме плотных туч погромыхивало и посвёркивало. Гроза? Может быть. Ни дорог, ни лесов. Лишь там и сям виднеются редкие чахлые рощи деревьев, с почти уже полностью облетевшей листвой.

– Надо же, – сказал Конвей. – Из весны – в осень.

– Похоже на то, матрёшка в стакане, – согласился Мигель. Он уже вынырнул из форса и теперь физически чувствовал, как спадает напряжение, рассасывается до капли в организме, благодарном за то, что его вернули в нормальное состояние. Это было приятное чувство. – Ну что, двинулись?

Тридцать девять часов, из которых на сон они отвели себе в общей сложности восемь (два раза по четыре). Палатку всякий раз старались разбить в таком месте, где она всего незаметней (первый раз – в роще, под раскидистыми деревьями, второй – под выступом скалы, естественным козырьком выпирающей из склона холма).

Путь был труден, опасен и, как ни парадоксально, скучен. Трудность заключалась главным образом в том, что здешний воздух оказался для дыхания не столь хорош, как хотелось бы. В нем явно присутствовало меньше кислорода, чем в земном, и помогало лишь то, что Мигель с Конвеем были марсианами, привычными к низкому атмосферному давлению.

Плюс гравитация в этом мире была выше земной. Не намного, процентов на пять-семь, но – выше. И это, конечно же, ощущалось. Как будто таскаешь на себе лишние килограммы, от которых невозможно избавиться.

И ещё – дожди.

Затяжные и нудные, как проповедь моралиста, они то прекращались, то начинались снова, превращая землю под ногами в скользкую чавкающую грязь. Хорошо ещё, что вода довольно быстро впитывалась, и спустя три-четыре часа после дождя идти становилось легче (шли они по компасу, неизменно держа курс на юг – здешние магнитные полюса оказались перевернуты относительно земных).

Что до опасности, то четырежды они замечали плывущие в их сторону группы гигантских маток (от пяти до одиннадцати в каждой группе) и четырежды успевали спрятаться и переключиться в режим «Хамелеон».

Однажды (это был второй по счёту проход) шесть маток ушли вперёд, а одна зависла точно над ними и выпустила стаю демонов в количестве десятка особей.

Мигель и Конвей сидели под довольно чахлым деревом в не менее чахлой роще, прижавшись друг к другу спинами. Сердце, как и положено в режиме «Хамелеон», бьётся в три раза медленнее обычного. Пальцы – на спусковых крючках. Патроны – в стволах. Курки – взведены.

Краснокожие дьяволы, сделали несколько кругов над рощицей. Некоторые из них опускались так низко, что друзья ощущали ветер, который поднимали их крылья. Демоны явно что-то чуяли, но не могли рассмотреть ничего подозрительного, и это сбивало их с толку.

Друзья продолжали держать «Хамелеон».

Демоны продолжали кружить.

Километровой длины матка продолжала висеть над головами, и бахрома её щупалец едва не доставала до верхушек деревьев.

«Если матка опустится ниже и начнет обшаривать рощу пядь за пядью, нам кранты», – отстранённо подумал Мигель.

Неизвестно, чем бы кончилось это противостояние нервов, если бы в очередной раз не хлынул дождь. Да так хлынул, что вмиг превратился в ливень. Его плотные холодные струи стегали наотмашь, не щадя никого и ничего. Горизонт скрылся в серой мокрой и шелестящей мгле.

Полёт демонов отяжелел, замедлился, они заметно растеряли энтузиазм и вскоре один за другим вернулись в матку. Её километровая туша, повисев ещё немного, наконец сдвинулась с места и вскоре скрылась за пеленой дождя. Тот ещё несколько минут пошумел, делая вид, что пришёл всерьёз и надолго, но затем как-то вдруг притих, убавил напор и вскоре прекратился совсем. Вечно ползущие чуть ли не по головам тучи поднялись выше, и между ними замелькало небо этого мира, и даже показалось, что его грязновато-голубой цвет стал как-то чище.

И всё-таки путь казался скучным.