Все норманны в Восточной Европе в XI веке. Между Скандинавией и Гардарикой

«Когда Харальд прибыл в Хольмгард, конунг Ярицлейв принял его отменно хорошо. Он провел там зиму и получил в свое распоряжение все то золото, которое прежде присылал туда из Маклагарда, и самые разные драгоценности. Там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видел в собственности одного человека»[300].

Наличие у Харальда значительных денежных средств подтверждает Адам Бременский: «Поступив на службу к императору, он участвовал во многих битвах, с сарацинами – на море и со скифами – на суше, прославившись доблестью и приобретя огромное богатство»[301].

Подобного рода утверждения никоим образом не раскрывают истинного происхождения состояния Харальда Сурового, ведь вполне можно было бы задаться вопросом: почему же тогда и другие норманнские наемники на византийской службе (а ведь их были там тысячи) не поступали как Харальд и не скопили даже самой малой толики тех богатств, которыми удалось завладеть ему?

Регулярная отправка денег из Константинополя в Киев для того времени была бы довольно рискованной затеей, к тому же технически трудноосуществимой. Кроме того, она предполагает какие-то особо доверительные (или даже родственные) отношения между Харальдом и Ярославом, чего на тот момент не было и в помине.

Более вероятным выглядит другое предположение: воспользовавшись мятежом 1042 г., Харальд Суровый принял участие в разграблении византийского дворца. Именно таким путем им и были получены те самые неслыханные, по скандинавским меркам, богатства. Авторы саг стараются всячески обойти этот момент, стремясь обелить своего героя, и отказываются от обвинений Харальда в банальном воровстве. Тем не менее в тексте саги Снорри Стурлусона имеется фраза, косвенно подтверждающая участие Харальда в такого рода действиях:

«Там [в Византии] есть такие законы, что каждый раз, когда умирает греческий конунг, тогда варяги идут в обход палат [pólútasvarf]. Они тогда проходят по всем палатам конунга, там, где находятся все его сокровищницы, и каждый тогда свободно присваивает то, что идет ему в руки»[302].

Еще С. Блёндаль отмечал, что ритуал обхода императорского дворца, а тем более его казны по случаю смерти императора, имеющий своей целью присвоение находившегося там, в принципе невозможно представить в столь высоко цивилизованном обществе, каковым являлась Восточная Римская империя[303].

В. Г. Васильевский прямо указывал, что слово polotaswarf следует переводить не просто как «обход царских палат», но как их разграбление: «мы должны предполагать, что именно тогда он учинил то, что сага (вероятно, вслед за скальдами) называет polotaswarf – грабежом (царских) палат, и наполнил руки византийским золотом»[304].

Саги сообщают нам об аресте, которому подвергся Харальд в Константинополе весной 1042 г. (или даже чуть ранее) вместе со своими товарищами Халльдором Сноррассоном и Ульфом Оспакссоном. Но вряд ли данное утверждение справедливо, поскольку об этом ничего не знает Кекавмен: «После смерти Михаила [императора Михаила V Калафата] и его племянника – экс-василевса Аральт [Харальд] при Мономахе [точнее, при временном правлении Зои] захотел, отпросясь, уйти в свою страну. Но не получил позволения – выход перед ним оказался запертым [цепи при входе в бухту Золотой Рог были выбраны]»[305].

Скорее всего, речь здесь шла о том, что Харальда Суровый попал под подозрение и был вызван на допрос. Если бы Харальда заключили под стражу, вряд ли бы ему удалось так быстро освободиться. Впрочем, несмотря на определенные попытки противодействия, Харальд сумел-таки сбежать из Византии, не позабыв прихватить с собой награбленное. Вот как об этом рассказывает «Гнилая кожа»:

«Взяли затем они две галейды и вышли на веслах в Сэвидарсунд. А там были протянуты через залив железные цепи. И тогда сказал Харальд: “Теперь люди должны сесть на весла на обеих галейдах, а все те люди, кому не нужно грести, должны тогда каждый держать в руках свой кожаный мешок или другую тяжесть и бежать на корму, и проследить, чтобы перейти туда как можно скорее”. И вот делают они так, и поднимаются корабли на цепи, и тотчас они останавливаются, и прекратилось движение. Тогда сказал Харальд: “Теперь должны все люди перебежать на нос корабля и держать в руках ту же тяжесть”. И вот в результате этого соскочила с цепи та галейда, на которой был сам Харальд, а другая поднялась на цепь, развалилась на части, и погибло очень много людей с нее там, в заливе, а некоторых спасли. И с этим выбрался Харальд прочь из Миклагарда [Константинополя] и поплыл так дальше в Свартахав [Svartahaf – др. – сканд. Черное море]»[306].

По утверждению саги, вторая из двух галейд Харальда переломилась при выходе из перегороженной цепями бухты Золотой Рог. Если она была столь же обильно нагружена добытым золотом и серебром, как и первая, то все, что в ней находилось, затонуло и опустилось на дно пролива Босфор. Но даже оставшегося у Харальда на одном корабле богатства оказалось вполне достаточно для того, чтобы смущать своими размерами умы современников.