Все романы в одном томе

В семь он уже садился в маршрутное такси, едущее в город, где сотни девушек-южанок ждали своих возлюбленных на залитых лунным светом верандах. Энтони уже предвкушал теплые долгие поцелуи и удивленно-безмятежный взгляд, который ему дарили. В глазах Дот читалось чувство, близкое к обожанию, которого Энтони прежде ни в ком не вызывал. С Глорией они были равны, отдаваясь друг другу без благодарности или каких-либо обязательств. А для этой девушки любая ласка становилась неоценимым благодеянием. Тихонько всхлипывая, Дот призналась, что Энтони у нее не первый и прежде в ее жизни присутствовал другой мужчина. Энтони решил, что это увлечение было коротким и давно забылось.

Действительно, во всем, что касалось ее самой, Дороти не лгала. Она забыла продавца, морского офицера и сына торговца одеждой. Из памяти стерлась яркость пережитых чувств, в чем, собственно, и заключается смысл истинного забвения. Девушка знала, что когда-то в подернутом туманной дымкой прошлом она кому-то принадлежала… но все это происходило будто бы во сне.

Почти каждый вечер Энтони отправлялся в город. Проводить время на веранде стало слишком холодно, и мать Дороти уступила крошечную гостиную, украшенную десятками литографий в дешевеньких рамках и метрами декоративной бахромы. Воздух в комнате был тяжелым от двадцатилетнего соседства с кухней. Они разводили огонь в камине, а потом Дот с неутомимой радостью предавалась любви. Каждый вечер в десять часов она провожала Энтони до двери – черные волосы растрепаны, бледное лицо без косметики выглядит еще белее при свете луны. Обычно улица серебрилась ясным сиянием, время от времени начинался тихий теплый дождик, который, казалось, из-за лени так и не доберется до земли.

– Скажи, что любишь меня, – шептала девушка.

– Ну конечно, милая моя малышка.

– Разве я ребенок? – В голосе Дот слышалась задумчивость.

– Совсем дитя.

Она кое-что слышала о Глории, и мысли о другой женщине причиняли боль, вот Дороти и представляла соперницу высокомерной холодной гордячкой. Она решила, что Глория старше мужа и любви между супругами никогда не было. Иногда Дот давала волю фантазии и мечтала, что после войны Энтони получит развод и они поженятся. Однако никогда в разговоре не касалась этой темы, сама не понимая причины. Как и сослуживцы, Дот пребывала в уверенности, что Энтони работал банковским клерком, достойным уважения и бедным.

– Милый, будь у меня деньги, я бы отдала тебе все до цента… Хорошо бы иметь тысяч пятьдесят.

– Да, сумма приличная, – соглашался Энтони.

В своем послании в тот день Глория писала: «Полагаю, если нас устроит миллион, лучше сообщить об этом мистеру Хейту и пусть улаживает дело исходя из этой суммы. Только страшно жаль упустить…»

– …и мы могли бы купить автомобиль! – задыхаясь от восторга, восклицала Дот.

Впечатляющее событие

Капитан Даннинг с гордостью считал себя знатоком людских душ. Через полчаса после встречи он обычно причислял любого человека к одной из не поддающихся пониманию категорий: замечательный человек, хороший малый, смышленый парень, теоретик, поэт и «никчемный». Однажды в начале февраля Энтони получил приказ явиться в палатку, где находилась ротная канцелярия, дабы предстать перед очами капитана.

– Пэтч, – начал он нравоучительным тоном, – я наблюдаю за вами уже несколько недель.

Энтони вытянулся в струнку, не смея шелохнуться.

– И я считаю, у вас имеются задатки хорошего солдата.

Он выдержал паузу, чтобы остыл вызванный его словами румянец, и продолжил речь, насупив брови:

– Это не детские игрушки.

– Никак нет, сэр, – меланхолично согласился Энтони.

– Это мужская игра, и нам нужны лидеры. – Тут наступила стремительная, как кавалерийский наскок, кульминация: – Пэтч, я намерен произвести вас в капралы.

Ошарашивающая новость заставила Энтони слегка отшатнуться назад. Значит, ему суждено стать одним из двухсот пятидесяти тысяч, кому оказано столь безграничное доверие. Теперь можно выкрикивать знакомую фразу «За мной!» семи другим перепуганным сослуживцам.

– Кажется, вы получили образование, – заметил капитан Даннинг.

– Так точно, сэр!

– Вот это хорошо, очень хорошо. Образование – великая вещь, только не следует забивать им голову. Продолжайте в том же духе, и из вас получится отличный солдат.

С еще звучавшими в ушах напутственными словами капитана капрал Пэтч повернулся через правое плечо кругом и покинул палатку.

Разговор позабавил Энтони и в то же время натолкнул на мысль, что в звании сержанта жизнь для него станет куда приятнее, а если попадется менее привередливый врач, то можно подумать и о чине офицерском. Сама служба, не имеющая ничего общего с хваленой армейской доблестью, его интересовала мало. Готовясь к проверке, мундир приводят в порядок не для того, чтобы выглядеть хорошо, а чтобы не ударить в грязь лицом.