Все сказки не нашего времени

– Дорогой Илья Антонович! Ещё раз уверяю вас, что к смерти вашего отца мы не имеем отношения. Да, средняя продолжительность жизни в вашей стране сейчас 110 лет. Но – средняя! У Антона Васильевича случился обширный инфаркт со смертельным исходом. Очень сожалею, поверьте. Тем более что косвенно мы все-таки виноваты: тем, что дали рекламу, которой вы заинтересовались. Естественно, он начал волноваться – и за свою страну, и за своего сына. Сердце не выдержало…

– Хорошо. Разъяснения приняты. Но как насчет слов отца, о том, что помощь нам больше не нужна? Зачем вы вообще дали эту рекламу? Почему сейчас? Продолжаете экспериментировать с моей страной?

– Я бы сказал иначе: продолжаем помогать. Спросите себя – а почему вы вообще обратили на нашу рекламу внимание, почему рассказали о ней отцу?

– Сейчас это неважно. Я присоединяюсь к его мнению: если нам понадобится революция – мы сделаем ее сами. Ваша помощь не требуется; спасибо, и давайте расстанемся. Навсегда.

– Поздно, Илья Антонович. Вы были заняты похоронами отца и упустили время. У нас уже есть заказчик. Кстати, вполне адекватный человек – с другими мы не работаем.

– И до каких пор так будет продолжаться? Мы что, всегда будем ходить на ваших помочах?!

– Нет, не всегда; со временем вы пойдёте сами. А наша миссия будет закончена, когда на очередное объявление никто не откликнется. И этот момент, этот день Х наступит уже очень скоро. По историческим меркам, конечно, то есть, вряд ли при вашей жизни, Илья Антонович. Но вы можете приближать день Х своим участием в проекте. Так же, как это делал ваш отец. Вы согласны?

– Нет, не согласен. Мы должны делать свою историю сами. К черту ваш проект и вашего заказчика! Кто дал ему право говорить от имени народа?

– А кто давал право вашему отцу?

– Никто. И в этом его ошибка. Он должен был действовать сам. И я должен.

Офис пропал, вместе с трехглазым собеседником. Илья стоял на той же улице, среди той же серой толпы. Только теперь она почему-то не казалась такой однородно-серой: он мог различить отдельные лица. «Оттенки серого», – усмехнулся Илья про себя, но понял, что неправ: тут были все цвета и все оттенки, которые складывались в переменчивую мозаику. «Значит, это мне такой бонус. Ну что ж, спасибо!» Илья застыл спиной к движению, заворожённо наблюдая огибающие разноцветные потоки. Но скоро его начали толкать и тогда, оглядевшись, Илья двинулся в ту сторону, где ярче всего переливались красные огоньки гнева и зелёные – надежды. И никак не мог понять, почему некоторые встречные, те из них, которые глядели ему в лицо, испуганно отшатывались. Он подошел к зеркальной витрине – и увидел свой третий глаз.

Оно пришло!

– Восхитительное известие от нашего Возлюбленного Председателя: скоро придёт Оно! – вещал проповедник угрюмой толпе. – Возрадуемся!

– Чему радоваться-то, – прозвучало в гробовой тишине. Приходили уже. Проходили. Только хуже становится.

Вокруг говорившего образовалась пустота, куда неторопливо двинулись стражники. Люди в толпе вежливо расступались, освобождая проход. Человек не сопротивлялся, и его без обычного мордобоя повели в арест-карету, скромно стоявшую за ограждением.

Когда смутьяна вывели, толпа сдвинулась, вновь превратившись в однородную серую массу. И тут сверху раздался резкий музыкальный аккорд, после чего дождевое облако сначала побелело, а потом стало наливаться радужным светом. Проповедник воздел руки к небу, а облако, налившись до нестерпимого сияния, вдруг резко опустилось прямо на него.

Вскоре туман рассеялся, и все увидели, что на трибуне вместо проповедника стоит существо – человек по форме, но явно чуждое присутствующим по содержанию. Все это чувствовали, хотя непонятно каким образом.

– Я – Оно, – представилось существо собранию. Потом обратилось к стражникам, затаскивавших человека в арест-карету (теперь тот сопротивлялся, желая досмотреть представление). – Эй, постойте! Отпустите-ка его, служивые! А ты подойди ко мне, друг!

– Оно, значит, – пробурчал освобождённый. – От Возлюбленного Председателя.

– Нет, не от него.

– А от кого же? Ведь возвещали?

– Ну, это нетрудно устроить. Мало вам возвещали и обещали? Председателю тоже обещали. У него своё Оно, а у тебя – своё.

– И что с того? Его Оно – сила (он кивнул на стражников), а у меня только вот это стадо овец (кивок в сторону толпы).

– Ну, разве это сила? – рассмеялось Оно. – Чик, и нету!

Оно щелкнуло пальцами, и стражники вместе с арест-каретой растворились в воздухе.

– А с овцами как? – поинтересовался его собеседник.

– С ними сложнее. Сначала дезинфекция.

– Что?! Да им никакая дезинфекция уже не поможет!

Оно промолчало.

*****

Они бредут по опустевшему городу. Бредут парами: человек и Оно. Таких пар много, но всё-таки гораздо меньше, чем было жителей, и город кажется вымершим. Все пары идут от центра к окраине, постепенно расходясь, удаляясь друг от друга. В каждой паре разговаривают, человек и Оно.

– Куда мы идём? И зачем?