Все сказки не нашего времени

– Ну что ты, Ирэн. Это стихи кибера, не более того.

– Это стихи человека, милый. Возьми меня за руку, пожалуйста.

*****

– И знаешь, говорят, что она держала его руку до самого конца, даже когда начала бредить и стала называть Кики Алексом. Не могу поверить!

– А потом? После её смерти?

– Я думал ты спросишь, почему «говорят». Я был в командировке, а когда приехал, по звонку Кики, всё уже было кончено. Кики не представил доклад о последней встрече, как это обычно делал. Но мне не до того было… А когда я опомнился и пришел в лабораторию, там царила тихая паника: Кики стал быстро регрессировать, и наш текущий проект без его помощи начал безбожно опаздывать. Поэтому решено было срочно переключить Кики на новый объект. Программа предусматривала пароль переключения, и все было выполнено по инструкции. Он снова пошел в клинику, к другой старушке. Там его встретили с распростёртыми объятиями, особенно его новая подружка Адель: она ведь знала, как он был хорош с Ирэн.

А потом началось что-то непонятное. Адель говорила, что Кики ведет себя как настоящий кибер, но она его расшевелит! Это продолжалось около месяца, и в конце концов он напал на бедную старушку. Хорошо, что она отделалась только испугом: остатки Первого Закона не позволяли Кики причинить человеку вред. Но Второй и Третий полетели напрочь. Ты бы видел, в какую кашу он превратил всю палату! Включая дорогущее оборудование. Восстановление влетело Институту в копеечку. Мне – строгий выговор. Однако направление признали перспективным, и проект не закрыли. И тогда создали тебя, точнее, восстановили и завершили.

– А что сделали с Кики? Тоже восстановили?

– Ты шутишь?! Пришлось уничтожить, конечно – таков закон. Ты же знаешь: если мозг не подчиняется Первому Закону, реабилитация уже невозможна. Дальше идет полная и необратимая деградация из-за нарастающей нестабильности. Это слишком опасно для окружающих. Я, конечно, предупреждал Кики, что операция может иметь побочные эффекты, включая нестабильность. И тебя предупреждаю. Ты – второй в серии, внесены необходимые изменения в контур, но нестабильность исключить все-таки нельзя. Поэтому подумай хорошенько: ты согласен на операцию?

– Да, – сразу же сказал Алекс-МЭР2, и глаза его странно сверкнули. Джек удивленно вгляделся в своего собеседника. Нет, показалось. Это просто прошел официант, который нёс торт с горящими свечками: за соседним столом праздновали день рождения. Джек проводил глазами официанта и обернулся к Алексу.

– У тебя есть ещё вопросы?

– Только один: кто дал мне имя?

– Фактически, Кики. Ты ведь и был тем проектом, над которым он работал, пока не слетел с катушек. Это он называл тебя Алексом, и ребята привыкли. Если хочешь, можешь сменить имя. Теперь ты, вроде бы, личность, так? А у нас, людей, после совершеннолетия можно сменить имя, которое дали родители – если имя тебе не подходит.

– Нет, имя подходит.

– Ну и хорошо. Завтра с утра – на операцию.

Лицо Алекса оставалось спокойным. Только глаза опять сверкнули. «Что за чёрт? – подумал Джек. – Опять померещилось. Переработал я, что ли? Как бы и мне не слететь с катушек. Пора в отпуск. К морю, по девочкам…»

Друг

Посвящается Р. Дэниелу Оливо, человекообразному роботу, и Барту Квентину, роботообразному человеку.

Двое стояли рядом и смотрели вверх, вслед улетающему звездолёту. Слабое светящееся облачко ионизованных газов вокруг дюз говорило о том, что атмосфера здесь присутствует. Хорошая атмосфера, только кислорода в ней мало. Вот это и будет их работой на ближайшие десять лет: им предстоит оживить атмосферу Зетты – довести уровень кислорода в ней до такой степени, чтобы будущие колонисты могли дышать без кислородной маски.

Облачко постепенно слабело, удаляясь. Тот, что слева, думал: «Через десять лет мне, наверное, будет на всё плевать, и я смогу вернуться. Начать новую жизнь… Если смогу». Тот, что справа, перевёл взгляд на своего напарника: «Это мой последний. Если справлюсь, перейду черту». Первый был человеком, второй – роботом. Человек был преступником.

*****

В первую же ночь Винс заорал в своём спальном отсеке. Он ожидал града подушек и проклятий от разбуженных сокамерников, но было тихо. Тогда Винс вспомнил, что уже не на Земле, и обрадовался этому. Наконец один. Вдруг одиночество нахлынуло удушающей волной. Он вскочил с койки, и тут в глаза ударил свет. В проёме двери стоял Джон. Бесстрастное лицо, но голос окрашен нотками беспокойства:

– Винс, что случилось?

– Просто кошмар, Джон. Обычный кошмар. Выключай свет, хочу спать.

Это он соврал – спать совершенно не хотелось. Перед глазами стояла та же картина – два серых глаза и что-то белое (кулак?), несущееся к ним. И его собственный крик, застывший в горле до самого конца, когда глаза взорвались красным облаком.

Джон выключил свет, но не уходил.

– Хочешь таблетку снотворного?

– Не хочу. Уйди, пожалуйста.