Все точки над i

Я решила, что сказать ему нечего, вот и болтает чепуху, и на всякий случай порадовалась: значит, он здесь и правда случайно. Если уж ему пришла охота поболтать, стоит поддержать разговор. По неведомой причине, Макс ко мне неплохо относился, это ставило в тупик, но и обязывало: у меня и без того полно врагов, чего ж их множить! Вот я и спросила, исключительно чтобы поддержать разговор:

– Как там Ден?

Вопрос неожиданно вызвал у него замешательство, по крайней мере, Макс не ответил ничего не значащей фразой «нормально», он немного помолчал, а потом заявил:

– По-моему, он спятил.

– Ну, это не новость, – хмыкнула я.

Макс взглянул с неприязнью, моя веселость не пришлась ему по душе.

– Знаешь, как он развлекается в свободное время?

– Понятия не имею.

– Развесил твои фотографии в комнате и лупит в них стрелками, как в мишень, стрелы ложатся ровненько вокруг твоей головы.

– Я думала, он бьет в глаз, как белку, – хмыкнула я. решив, что Ден и вправду спятил.

– А вот на это тебе рассчитывать не приходится, – сурово отрезал Макс. Я вспомнила его слова во время нашей встречи в больнице, когда там лежал Ден, и вздохнула.

– Прошел почти год, за это время ему следовало успокоиться либо свернуть мне шею.

– Он развесил твои фотографии по всему дому. Я насчитал двадцать штук. Можно было бы решить, что он свихнулся от любви, если бы я не знал наверняка, что он испытывает к тебе прямо противоположные чувства.

– Твой хозяин извращенец, – кивнула я. – Пусть развлекается, я не против. Как его самочувствие, все еще хрипит или заговорил на радостях от своей невероятной меткости?

– Говорить ему тяжело, а в остальном… на нем заживает как на собаке.

– Что-то ты без уважения отзываешься о хозяине, – хмыкнула я, заметив, что слово «хозяин» вторично вызвало у него легкую гримасу недовольства.

– Можешь поверить на слово, иметь дело с психами не сахар, а он псих.

– Странно, что тебе понадобилось так много времени, чтобы понять очевидное.

Макс кивнул, вроде бы соглашаясь, и вновь выдержал паузу, а я почувствовала: сейчас он скажет то, ради чего, собственно, и затеял этот разговор. Или не скажет? Такое тоже вполне вероятно.

– Тебе что-нибудь говорит фамилия Старков? Старков Сергей Сергеевич?

– Нет, – подумав, ответила я. – А должна? Макс пожал плечами:

– Дена очень интересует этот тип. Его арестовали в Липецке, при разбойном нападении. Когда его брали, он завалил двоих ментов, грехов у него набежало на пожизненное. Решив, что терять ему нечего, он надумал покаяться и рассказал, как пару лет назад пришил у нас одного дядю по фамилии Углов. Надеюсь, тебе она хорошо знакома.

Я нахмурилась и кивнула. Углов Борис Сергеевич был Машкиным шефом, в его убийстве ее и обвинили, в результате она оказалась в психушке, хотя все могло кончиться еще хуже.

– Если быть совсем откровенным, – с неохотой продолжал Макс, – Старков до признания не сам додумался. Ден обратился кое к кому, а вот они посоветовали Старкову покаяться. Менты за это дело ухватились. Сейчас парень малой скоростью двигает в наш город, чтобы тут, на месте, дать показания. Когда Дену доложили об этом, он так паскудно улыбнулся и минут десять пялился на твою фотографию. Что за мысли бродят в его голове, остается лишь догадываться, но вряд ли его намерения тебя порадуют.

– Это точно, – кивнула я и внимательно посмотрела та Макса. – Почему ты это делаешь?

– Что? – вроде бы удивился он.

– Брось. Ты же башкой рискуешь. Стоит Дену узнать…

Макс нахмурился:

– В свое время я советовал ему тебя пристрелить. С моей точки зрения, это был самый простой и разумный выход. Но он затеял дурацкую игру и в результате едва не погиб. Но и это его ничему не научило. И сейчас все повторяется.

– Так ты за него боишься? – уточнила я.

– Психи мне действуют на нервы.

С этими словами Макс поднялся и скрылся в направлении кухни. А я задумалась. Поначалу ничего особенно скверного я в новости не усмотрела, но, чем больше размышляла, тем неувереннее себя чувствовала. То, что Дену известно, кто убил Углова, меня не удивило, очень может быть, что «заказ» он сам ему и устроил, а вот его настойчивое желание, чтобы тот покаялся… Тогда дело поспешили закрыть, убийство свалили на Машку, и все вроде бы остались довольны. Но теперь дело придется пересматривать. И, конечно, возникнет вопрос: а почему, собственно, она подписала признание? Старков вряд ли укажет на заказчиков, он о них, скорее всего, сам не знает, выходит, слабое звено – это Машка. Хозяева должны рассуждать так: она наркоманка, а значит, человек ненадежный, начнется ломка, и она расскажет даже то, о чем ее и не спрашивали. Ее молчание в прошлый раз вряд ли их успокоит, и Машкино общение с органами удовольствия у них не вызовет, особенно сейчас, после убийства Елены, когда здесь много пришлого люда. Следовательно, разумнее позаботиться о том, чтобы Машка при всем желании ничего сообщить не могла, то есть уничтожить сам источник опасности.