Все точки над i

– Ну, про того типа, который признался. Тони считает, это очень хорошо. С меня снимут обвинение и…

– Твой Тони идиот! – рявкнула я. – Он же ни черта не понимает, что творится у него под носом. Он то ли юродивый, то ли младенец или то и другое вместе.

Тони даже бровью не повел, а Машка попросила:

– Успокойся. Я знаю, ты боишься за меня, но то, что ты предлагаешь, – глупо. Надо позвонить Олегу, он хороший адвокат и не откажется…

– Отличная идея, – едва сдерживая бешенство, произнесла я. – То, что она пришла в голову твоему мужу, меня не удивляет, но ты… Машка, ты что, забыла, кто он? Долгих свою любовницу не пожалел, неужели ты думаешь…

– Что вы сказали? – подал голос Тони, приподнимаясь со стула.

– Вас это не касается, – жалея о вырвавшихся словах, отмахнулась я.

– Вы сказали, он не пожалел свою любовницу? Вы ведь имели в виду это убийство? Какое вы имеете к нему отношение? Что, черт возьми, происходит?

Я собралась ответить какую-нибудь чепуху, но он вдруг подошел, схватил меня за плечи и силой усадил на стул:

– Вы отсюда не уйдете, пока все не объясните. – Он смотрел строго и решительно, и я поняла, что выкрутиться не удастся. Да я этого и не хотела. Главное было спрятать Машку. А душевные переживания Антона меня не волновали.

– Хорошо, – кивнула я, улыбаясь. – С чего начнем? Может быть, с убийства Углова? Хотя все началось гораздо раньше. Вы ведь знаете, что Машка его не убивала. Почему бы не задаться вопросом: зачем она созналась в убийстве? Не задавались? Жаль. Это непременно навело бы вас на кое-какие мысли. Она подписала признание, потому что в противном случае у нее не было ни малейшего шанса остаться в живых. К Углову ее устроил ваш друг Рахманов. Знаете зачем? Чтобы она за ним шпионила. Он был им нужен, но оказался человеком ненадежным, вот и скончался в одночасье. Вы никогда не спрашивали себя: на какие деньги ваш друг живет так шоколадно? Конечно, он преуспевающий адвокат, но далеко не у всех преуспевающих адвокатов миллионы в швейцарских банках. Хотите скажу, как и почему он их нажил? Потому что ваш друг весьма необходим господину Долгих… – Меня несло, я это понимала, но уже не могла остановиться.

Я видела испуганные глаза Машки, застывшее лицо Тони и продолжала говорить, тихо и зло, чувствуя, как меня переполняет бессильная ярость, и все ждала того момента, когда он перебьет меня, скажет, что он не верит ни одному слову, что я клевещу на его друга, чертова баба, которая срывается в запои и ненавидит Рахманова за то, что он отобрал у нее ребенка. Но он смотрел отрешенно и молчал, и мало-помалу злоба моя испарилась, и вдруг пришло сочувствие к Антону и сожаление, что я не сумела, не захотела сдержаться. Наконец я выдохлась. Он долго хмурился, потом кивнул.

– Что-то в этом роде я себе и представлял, – сказал спокойно. – Ведь должна быть причина вашему поведению. – Он вздохнул и спросил: – Скажите, Юля, эта журналистка… вы как-то были связаны с ней? – Я не собиралась отвечать на его вопрос, но под его взглядом неожиданно кивнула. – Она… она что-то узнала? – Он облизнул губы и поморщился, будто решив, что вопрос звучит довольно бестолково.

– У нее были документы, которыми мой муж пытался шантажировать Долгих.

– Он оставил их вам… – кивнул Тони, думая о чем-то своем.

– Нет. Но я их нашла.

– И попыталась…

– И попыталась. Чем это кончилось, вам известно.

– Да, – согласился он и добавил: – Теперь понятно. Маше надо где-то укрыться. Тут вы правы, что же касается всего остального… Почему вы решили, что все столь безнадежно?

В первую минуту я не поняла и довольно тупо смотрела на него, а когда до меня дошло, что он имеет в виду, не выдержала и засмеялась. Он выглядел таким серьезным, таким уверенным. Машка переводила испуганный взгляд с него на меня, и я прервала смех.

– Потому что я видела эти бумаги, – ответила я спокойно. – Очень мало шансов, что все хорошо закончится, то есть их вовсе нет, особенно сейчас, когда документы исчезли. Поэтому Машке лучше всего побыстрее собраться и покинуть квартиру. Завтра у вас будут паспорта, я надеюсь на это. Если дело повернется скверно, вы уедете как можно дальше отсюда.

– Что значит «уедете»? – нахмурилась Машка. – Без тебя я…

– Конечно, я тоже уеду, – согласилась я, не желая тратить время на препирательства. – Мне нужны фотографии для паспортов. Если повезет, они нам не понадобятся, – не зная зачем, добавила я.

– Фотографии не проблема, – спокойно сказал Тони, вообще вел он себя странно, неожиданно для меня это уж точно. Он вроде принял как данность то, что придется бежать отсюда и жить по чужому паспорту. Ничто не могло нарушить его спокойствия. Выходит, он все это время действительно догадывался и сейчас почувствовал облегчение, потому что придуманные страхи всегда ужаснее настоящих и неизвестность пугает больше. – Что нужно делать? – спросил он.