Все точки над i

Вечером объявился Ник, позвонил по телефону.

– Чего это ты спрятала свою подружку? – весело поинтересовался он.

– Вы что, все с ума посходили? Сегодня Рахманов о ней выспрашивал, теперь ты. Что, собственно, случилось?

– Да ничего, радость моя. Все нормально. Любопытство одолело: кто ж тебе подсказал, а? Очень, очень мне интересно.

– Ты говоришь загадками, а у меня нет ни малейшего желания их отгадывать. Где Машка, я не знаю, звонила ей после разговора с Рахмановым, она не отвечает. Тони говорит: поехала к тетке.

– Конечно, куда ж еще. Ладно, к тетке так к тетке. Время терпит, не век же ей у тетки сидеть. Я повесила трубку, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле. Ник ее ищет. То, что он не явился ко мне, а предпочел поболтать по телефону, вселяет некоторые надежды. Он сказал: время терпит. Надеюсь. Теперь надо быть вдвойне осторожной, Ник наверняка приставил кого-нибудь за мной приглядывать. Пусть походят, посмотрят, я не против. Только бы этот парень поскорее вернулся, только бы успеть с паспортами…

Я очень боялась за Машку и изнывала от желания ее навестить. Но точно знала, что делать этого нельзя. Тони меня, конечно, тоже беспокоил. Я пыталась представить, как прошел его разговор с Рахмановым, смог ли он сдержаться, ничем не выдать себя? Я гнала прочь эти мысли, но они возвращались вновь и вновь.

Наконец в понедельник Виссарион позвонил мне часа в два.

– У Натальи зуб разболелся, приди ее подменить, – сказал он.

Я бросилась в «Бабочку». Наталья в самом деле маялась зубами, сидела, подперев щеку кулаком, и тихонечко поскуливала.

– Иди уж, – кивнул он ей. – Юлька тут за тебя присмотрит. Она весьма неохотно поднялась и направилась к выходу.

– Ну, вот, – сказал мне Виссарион. – Он вернулся. Паспорта будут готовы завтра утром.

– Спасибо, – выдохнула я.

В кафе не было ни одного посетителя, торчать на кухне не было надобности, и я устроилась рядом с Виссарионом пить чай. Вместо радости, что завтра наконец все кончится и Машка с Антоном будут далеко отсюда, на меня вдруг навалилась страшная тоска. Я пыталась представить, как буду жить без нее, и не могла. «Ерунда, – утешала я себя. – В конце концов привыкну. А если нет… я ведь могу уехать к ним. Когда-нибудь, где-нибудь мы опять будем вместе».

Зазвонил телефон. Виссарион снял трубку, сказал «да» и протянул ее мне.

– Слава богу, что я вас застал, – услышала я голос Антона. – Как ваши дела?

– Отлично. Надеюсь, у вас тоже все в порядке?

– Да, конечно.

«Какого черта ты звонишь? – зло думала я. – Ведь я предупреждала, только в крайнем случае…» И вместе с тем порадовалась, что он сказал «да, конечно», выходит, позвонил просто так. Его, как и меня, переполняет беспокойство, и он хотел слышать мое «отлично», чтобы удостовериться: ничего страшного не случилось. Он молчал, наверное, пытался найти какие-то слова, на первый взгляд ничего не значащие и вместе с тем такие, чтобы мой ответ хоть что-то для него прояснил.

– Маша не появилась? – спросила я как можно естественнее, не исключая возможности, что кто-то сейчас слушает наш разговор и тоже пытается в ничего не значащих словах понять нечто важное.

– Нет. Я беспокоюсь. Я очень беспокоюсь.

– Она приедет и все объяснит. Возможно, тетка чувствует себя хуже и у Маши просто нет времени…

– Юля, она звонила, – сказал он. – Она звонила сегодня. Просила ничего вам не говорить. Я обещал, но потом… Юля, я…

В первую секунду меня оглушило, как от удара в висок.

– Когда? – резко спросила я, но голос сорвался.

– Почти два часа назад. – В следующее мгновение я рванула к выходу, забыв повесить трубку, откуда Тони чужим голосом кричал мне вдогонку: – Юля, ради бога, будьте осторожны!

«Спокойнее, спокойнее, – пыталась я усмирить себя, садясь в машину. – Допустим, они поставили у него прослушку. Чтобы установить, откуда звонили, им понадобится время. Вряд ли Машка звонила из рюмочной. Там недалеко на углу есть телефон автомат. Она вышла из дома, ее могли видеть, – лихорадочно думала я, срываясь в панику. – Два часа для Ника – это много, черт, это так много. Только бы она сразу вернулась к Аркаше!» Мысли путались, сердце бешено билось о ребра. Я хватала ртом воздух, боясь, что упаду в обморок, и выжимала из машины все, на что она была способна. Взгляд мой то и дело возвращался к циферблату часов, мне казалось, что время так пойдет медленнее и я успею.

Я пыталась понять, сколько у меня есть времени, пыталась убедить себя, что оно у меня еще есть. Машка звонила почти два часа назад, если звонила из автомата, они уже где-то там, прочесывают дом за домом. «Я успею, – твердила я. – Я успею. Если они увидят мою машину… если сейчас наблюдают за мной, я, как последняя дура, приведу их туда…» Но я уже не могла думать об осторожности и только продолжала гипнотизировать стрелки часов.

Я выехала на Третьякова и посмотрела в зеркало. Никто не преследовал меня. Проеду мимо рюмочной, где-нибудь оставлю машину и вернусь к дому. Но вместо этого мне хотелось заорать: «Машка!» – и броситься наверх, в комнату без окон.