Всё зелёное

— Теперь без разницы кто первый начал, — ответил Белов.

— Я сейчас вызову полицию! — в отчаянии пригрозила я.

— Вызови, а? — обрадовался охранник, словно я предлагала помощь. — А я досмотрю пока.

— Всё равно оформлять теперь, — соглашаясь кивнул Белов.

Я заметалась. Вернулась в зал. Хотелось как-то помочь ребятам, но Ярослав наехал очень убедительно, а в руках всё ещё были его вещи.

Пока распихивала их по карманам, под одним из столов углядела Маника. Встала на четвереньки, полезла, вытянула его. На светлом боку кровоточило две ранки, но они были небольшими и не смертельными. Я крепко прижала его к себе. Выпрямилась и обомлела.

Из входных дверей ресторана, спокойно миновав охранника и Белова, прямо по направлению к дерущимся, с дедовым обрезом в руке решительно шёл Кролик, а за ним бежал маленький Костя.

— А ну стой! — закричал им в спины очнувшийся охранник. — Немедленно убери оружие.

Мальчик догнал Кролика и указал пальцем на того, который воткнул вилку в котёнка.

Ни слова не говоря, Кролик подошёл к розовощекому, развернул к себе, и пока тот с удивлением смотрел на маску, приставив к его бедру обрез, выстрелил.

Парень дико взвыл и свалился. Все остальные остановились и замерли в немом оцепенении.

Развернувшись, Кролик спокойно вышел из ресторана. Охранник и администратор испуганно расступились. Я потеряла дар речи. Все бросились к истекающему кровью уроду. Даже Тифон с Ярославом.

Я, словно во сне, медленно вышла из зала.

Перепуганная девушка с ресепшен, официанты и горничные толпились на лестнице:

— Кого-то убили? — спросила официантка.

— Нет. Ранили, — я отдала ей котенка. — Вот, на боку, где кровь. Нужно полечить.

— А что так грохотало-то? — с любопытством влезла пожилая горничная.

— А это моя лягушонка в коробчонке приехала и всех наказала.

Прихрамывая, я спустилась в холл и вышла на улицу. Тёплый, дневной свет ударил в лицо. Я зажмурилась. Одурманивающе пахло свежескошенной травой и зеленью. Из чёрного бочка урны возле колонны торчал ствол обреза.

Очумелый, взмыленный, но не пострадавший Тифон выскочил следом за мной.

— У вас десять минут. Хватай шмотки и бегом на стоянку. Мы уезжаем.

— Просто так?

— Да! Просто уматываем и всё. Бегом!

Я торопливо похромала в наш корпус.

Амелин с мальчиком Костей сидели на кровати. Между кедами у него стоял рюкзак, у мальчика в руках был пухлый пакет.

— Наконец-то, — Амелин озарился своей самой очаровательной улыбкой, но с места не сдвинулся. — Мы тебя как раз ждём. Я собрал твои вещи. Можешь проверить. Даже зубную щётку не забыл. Я молодец?

— У меня нет слов. Костя, просто нет слов. Я пока вообще не знаю, что говорить, — запыхавшись вывалила я. — Тифон сказал, мы едем на машине.

На ангельское сияние вмиг наползла сумрачная тень.

— Мы?

— Ну да. Все вместе.

— Нет, глупенькая, мы уезжаем сами. Втроём. Без машины.

Я посмотрела на него, потом на Костю и всё поняла:

— Нет. Втроём мы не едем. Ни на машине, ни без.

— Так я и думал, — он быстро поднялся и повесил рюкзак на плечо.

Костя встал за ним.

Амелин протянул мне руку.

— Ну, пока, милая, красноволосая, тискательная девочка. Я был счастлив с тобой. И, наверное, больше никогда никого не полюблю. Во всяком случае, так. Это честно.

— Амелин, у тебя совсем крыша поехала?

— Она давно поехала. Справку показать?

— Чего ты творишь, дебил? — закричала я на него. — Ты только что прострелил парню ногу! Теперь хочешь украсть ребенка. Тебя посадят. Закроют в психушке. Навсегда. Не делай этого. Умоляю. Пожалуйста.

— Давай попрощаемся по-хорошему, — произнёс он выбешивающе спокойным голосом.

— Попрощаемся? Амелин, ты в своём уме? Ты хочешь меня бросить?

— Нет, что ты. Я уверен, что всё будет хорошо. Ребята тебя в обиду точно не дадут.

— Нет, я спрашиваю: Ты хо-чешь ме-ня бро-сить?!

— А, ты в этом смысле?

С извиняющейся улыбочкой он неопределенно пожал плечами, но ничего не ответил.

— Какой же ты неблагодарный гад!

— Вовсе нет. Я тебе очень благодарен за доброе отношение и терпение.

— И тупой к тому же.

— Ты считаешь, что именно это говорят люди, когда прощаются?

— Я считаю, что это именно то, чего заслуживаешь ты.

— Я тебя всё равно люблю.

Он улыбался, а я стояла и думала: ну как? Как мы можем расстаться вот так, из-за какой-то фигни, из-за ничего, даже не дома, а чёрте где? Не успокоившись и не поговорив? Сходу, просто попав в круговорот дебильных обстоятельств? Ведь никто из нас никогда о таком и не помышлял. Ну как? Как мы будем раздельно?

А потом сказала:

— Ну и пошёл к чёрту, придурок.

— До свидания, — попрощался маленький Костя.

Дверь за ними захлопнулась.

Я рухнула на кровать. Полежала пару минут, потом схватила свой рюкзак и, прыгая на одной ноге, выскочила в коридор. Но их уже не было. Нигде. Ни в корпусе, ни на улице.

Парни втроём ждали меня на стоянке.

— Где суицидник? — спросил Лёха.

— Он не едет.

— Из-за того, что произошло? — забеспокоился Тифон.

— Нет. Из-за другого.

— Ему нельзя тут оставаться, — сказал Ярослав. — Лица его никто не видел, но если начнут расследовать, вычислят.

— Он не останется. Он уже ушёл. Сам. Без меня.