Всё зелёное

Он кое-что знал про меня. В больнице этого не скроешь. Так он всё время говорил мне: «Ничего-ничего. Тебе просто нужно успокоиться». Постоянно так говорил. Успокоишься — всё пройдёт. Он желал мне добра.

Наверное, он представлял себе покой в виде смерти, но когда я на неё смотрел, знаешь, что увидел? Я увидел, как мы с тобой, взявшись за руки, идём по дороге. По широкой чёрной асфальтовой дороге ровной и гладкой. Ты сейчас скажешь, что я всё выдумываю, но это чистая правда. Самая правдивая правда из всех.

— Ты всегда так говоришь. Про кикимору у тебя тоже правда.

— И про кикимору правда. Но важнее то, что когда я думаю про покой, я не представляю себе кладбище или одеяло с подушкой, а вижу нас с тобой вместе. Понимаешь?

Я попыталась разглядеть сквозь темноту его лицо. Глаза уже немного привыкли и был различим профиль.

— Между прочим, для эмоционально-нестабильного психа с суицидальными наклонностями, это большой прогресс. Я даже в пятнах Роршаха ничего путного не увидел, а в этой картине смог. Самое счастливое и спокойное место на земле, это не Капищено, Тоня, — это та дорога, по которой мы идём с тобой вместе.

— Но мы ведь всё равно не сможем идти и не оглядываться? — я очертила пальцем контур его лица, и когда дошла до губ, он попытался укусить меня за палец.

— Не сможем, но то, что остается позади, постепенно исчезает из поля зрения. Гораздо хуже прошлое, которое мы несем с собой в рюкзаках. Вот с ним и придётся считаться. Мне с твоим малюсеньким рюкзачком, а тебе с моим огромным рюкзачищем.

— У меня ещё есть одна проблема, — я повернулась на бок и подпёрла голову рукой.

Он повторил мою позу и выжидающе замер.

— Постоянный страх, что ты куда-то исчезнешь, хроническое тебянехватание, расчесанные руки — весь этот нерв и загоны. Я очень плохо себя чувствую, когда тебя нет. Но когда ты есть, мне становится спокойно. Мне кажется, это неправильно. Получается, что я жалкая, зависимая и неполноценная личность?

— Ты чудесная личность, правда. Самая добрая, умная, красивая и тискательная из всех, что я встречал. И когда мы вдвоём, мне с тобой тоже очень спокойно.

Он меня обнял, и мы просто так лежали, прижавшись друг к другу, думая обо всём, что случилось в эти дни.

— Расскажи, пожалуйста, какой-нибудь стих, — попросила я.

— Лучше я тебя всё-таки поцелую, и мы тут всё подожжём к чёртовой матери. И весь этот древний подвал. И всех наверху тоже. И лес. И может даже Москву.

— Хорошо, — согласилась я. — Только сначала стих.

Глава 33

Вита

Проходили люди

дорогой осенней.

Уходили люди

в зелень, в зелень.

Петухов несли,

гитары - для веселья,

проходили царством,

где царило семя.

Река струила песню,

фонтан пел у дороги.

Сердце,

вздрогни!

Уходили люди

в зелень, в зелень.

И шла за ними осень

в желтых звездах.

С птицами понурыми,

с круговыми волнами,

шла, на грудь крахмальную

свесив голову.

Сердце,

смолкни,успокойся!

Проходили люди,

и шла за ними осень.

— Мам, привет. Это я.

— Господи, Вита, что ты наделала? Как ты могла так поступить? Ты поэтому мне не звонила, да? Если хочешь знать, всё это незаконно и не считается. Даже, если Артём подкупил там кого-то. Я это так не оставлю. Я потребую расторжения…этого брака. Виточка, как ты могла? — голос мамы срывался, она пыталась говорить строго, но у неё никак не получалось.

— Ну, ты что? Какой брак, мам? Сама подумай. Мне же только семнадцать.

— Вот, и я о том же. Но я всё знаю, я видела фотографии.

— Я звоню специально тебя предупредить, чтобы ты никому не верила. Эти люди наши враги и нарочно делают гадости.

— Но я же своими глазами видела.

— Мам, ну что ты видела? Просто меня в платье? Это костюмы для клипа.

— Но мне звонил мужчина… Опекун Артёма. Просил сделать что-нибудь. Повлиять на тебя. Он пообещал, что у Артёма из-за этого тоже неприятности будут.

— И ты поверила? Какому-то чужому человеку?

— Но я же видела, в каком состоянии ты была перед отъездом. Могла что угодно натворить. Любую глупость.

— Это всё позади, честно. Я уже поправилась.

— А ты болела? — ещё сильнее всполошилась мама.

— Я про то состояние, о котором ты говоришь. Не было никакой свадьбы и не будет.

— Точно?

— Точнее некуда.

— И мы поедем к папе в Америку?

— Конечно, поедем.

— Обещаешь?

— Клянусь.

— Вита, с тобой правда всё хорошо?

— Всё прекрасно.

— Ты поссорилась с Артёмом?

— Да нет же, мам!

— А когда ты домой собираешься?

— Пока не знаю. Но скоро.

— Вита, так нельзя. У тебя нет связи и я постоянно волнуюсь.

— Говорю же, всё замечательно. Не волнуйся, пожалуйста, и главное, никому не верь. Целую. Пока.

Артём с Максом выкатили из магазина тележки с продуктами и принялись перекидывать пакеты из них в багажник.