Всей мощью огня

Батальоны этого полка не ограничились достигнутым. Оказывая помощь нашей дивизии, они всю ночь продолжали бой. Шел мелкий противный дождь. Бойцы вязли в липкой грязи. А про полковые пушки и говорить было нечего. Их фактически тащили на руках. И тем не менее люди продолжали выполнять поставленную задачу, упорно шли дальше и дальше, охватывая опорный узел противника широкой дугой. Именно благодаря этой настойчивости, самоотверженности положение на участке нашей дивизии стало постепенно выправляться. И, к нашей великой радости, утром 23 июня, пожалуй, всего за час-полтора до начала общего наступления Сиротино все-таки оказалось в наших руках, как это и должно было быть.

Я не случайно остановился на этом эпизоде. Он, думается, довольно четко показывает, какое большое значение имели на фронте войсковое товарищество, взаимовыручка. Эти понятия порой трактуются слишком узко, ограниченно. Вот, мол, один боец, рискуя жизнью, вынес из-под огня раненого товарища. Или один поделился с другим последней краюхой хлеба, последней горстью патронов. Это, разумеется, тоже проявление фронтовой дружбы. Но мне думается, что войсковое товарищество проявлялось и в других формах.

Взять, к примеру, эту историю с задержкой возле Сиротино. Подразделения 158-го полка, выполнив поставленную перед ними задачу, во имя оказания помощи соседям пошли дальше. Затем, когда опорный пункт противника оказался под угрозой окружения, они не снизили активности. Никому и в голову не пришло сказать: «Мы вам помогли по приказу старшего начальника, а теперь действуйте сами». Не было на фронте понятий «наше» и «ваше». Существовал враг, которого надо было бить общими усилиями. В этом и заключался главный смысл и содержание войскового товарищества, которым славилась Красная Армия.

Утром 23 июня после мощной артиллерийской подготовки, в которой, естественно, принимал участие и наш полк, основные силы 22-го и 23-го гвардейских корпусов, находившихся в первом эшелоне, начали, а точнее, продолжили наступление. Благодаря высокой точности артиллерийского и минометного огня по заранее разведанным целям, стремительным действиям танковых и стрелковых подразделений, поддержанных штурмовой и бомбардировочной авиацией, появившейся в очистившемся от плотных облаков небе, оборона противника была довольно быстро прорвана. Но это, как показали последующие часы, еще не означало, что сопротивление гитлеровских захватчиков сломлено окончательно.

Напротив, враг сопротивлялся отчаянно. В течение только первого дня соединения 23-го гвардейского стрелкового корпуса отбили 15 яростных контратак пехоты и танков противника. И снова артиллеристы полка на руках выкатывали пушки для стрельбы прямой наводкой. И снова на батареях звучали знакомые команды: «По головному… Наводить в основание башни…»

Сокрушая, а кое-где умышленно, чтобы не снижать темпа, обходя очаги сопротивления противника, части нашей 67-й гвардейской стрелковой дивизии все быстрее продвигались на юго-запад. Они первыми вышли к железной дороге Витебск — Полоцк и перерезали ее, что имело исключительно важное значение. Ведь были разобщены витебская и полоцкая группировки противника. К исходу дня удалось продвинуться на 15–18 километров, а кое-где даже больше.

Наступление набирало силу. Мы уверенно шли вперед по Белоруссии, освобождая ее многострадальную, истерзанную врагом землю.

Западная Двина

Вечером 23 июня меня вызвал командир дивизии генерал-майор А. И. Баксов. В небольшом домике, где расположился его командный пункт, я увидел командира 196-го гвардейского стрелкового полка гвардии майора Геннадия Фадеевича Шляпина и незнакомого человека в гражданской одежде. Они втроем внимательно рассматривали карту, расстеленную на столе.

— Ковтунов? Здравствуй! — поднял голову Баксов. — Сейчас Бронников еще должен подойти. А пока присаживайся.

И действительно, через минуту скрипнула дверь. Вошел начальник политотдела дивизии.

— Значит, так, товарищи, — негромко заговорил Алексей Иванович, вновь склоняясь над картой. — Вот здесь, — показал он карандашом, — у фашистов понтонная переправа через Западную Двину. Об этом только что сообщили разведчики. Если удастся захватить ее и удержать до подхода главных сил корпуса, великое дело сделаем, сотни, а может быть, тысячи жизней сбережем.

Мы с Геннадием Фадеевичем, чувствуя, куда клонит Баксов, глаз не отрывали от карты. А командир дивизии, словно специально давая нам время подумать над сказанным, несколько раз прошелся из угла в угол комнаты и только после этого вновь подошел к столу.

— Выполнение этой важной задачи поручается вашим полкам, Геннадий Фадеевич и Георгий Никитович. А поведет вас к реке самыми что ни на есть тайными тропами вот этот товарищ. Местный он, с самого начала войны партизанил здесь, местность, сами понимаете, как свои пять пальцев знает. По пути к переправе ни в какие истории не ввязываться. Если уж только самая крайняя необходимость заставит. Ни на минуту не забывайте, что главная цель — переправа. Желаю успеха!