«Всех убиенных помяни, Россия…»

Вот ты уснул. Тибет родной,Изрытый желтыми пустынями,Заголубел под снами синими.Ты спишь в шатре, и мир инойТебя влечет: в немолчном шелесте,В снегу танцующие дни,Зигзаги улиц, гул, огни, —Такой исполненные прелестиДля глаз доверчивых, — толпа,Нестынущая, непрестанная,И белых женщин ласка пряная,И белой ночи ворожба…И ты, опять глазами соннымиУвидев пыль, утесы, мох,Пред ликом Будды горький вздохГлушишь напрасными поклонами…Так мнится мне. И я с тоской,Тебе приснившийся ликующим,По дням, над безднами танцующим,Иду, ненужный и слепой.

И каждый раз, когда обидою,Как струны, мысли зазвенят, —Тебе, пастух тибетских стад,Тебе мучительно завидую!Приди. Возьми всю эту ложьСамовлюбленности упадочной.Ее ни умной, ни загадочнойТы, разгадав, не назовешь.Приди! Все блага, все, что знаем мы,Все, чем живем, — я отдаюЗа детскость мудрую твою,За мир пустынь недосягаемый,За песни девушек простых,Цветущих на полянах Азии,За тихий плеск твоей фантазииИ крики буйволов твоих…1923

* * *

Л.В. Соловьевой[29]Птичка кроткая и нежная,

Приголубь меня!Слышишь — скачет жизнь мятежная, Захлестав коня.Брызжут ветры под копытами,Грива — в злых дождях…Мне ли пальцами разбитыми Сбросить цепкий страх?Слышишь — жизнь разбойным хохотом Режет тишь в ночи.Я к земле придавлен грохотом,А в земле — мечи.Все безумней жизнь мятежная,Ближе храп коня…Птичка кроткая и нежная,Приголубь меня!..1923

Крещение

Какая ранящая негаБыла в любви твоей… была!Январский день в меха из снегаКрутые кутал купола.Над полем с ледяным амвоном —В амвоне плавала заря —

Колокола кадили звоном,Как ладаном из хрусталя.Ты с нежностью неповторимойМне жала руки каждый раз,Когда клубился ладан мимо,Хрусталь клубился мимо нас.Восторженно рыдал о Боге,Об Иоанне хор. ПлылиПо бриллиантовой дорогеЗвенящих троек корабли.Взрывая пыль над снежным мехом,Струили залпы сизый дым,И каждый раз стозвучным эхомТолпа рукоплескала им,И каждый раз рыдали в хоре,И вздрагивало каждый разСлегка прищуренное мореТвоих необычайных глаз…1923

* * *

В больном чаду последней встречи

Вошла ты в опустевший дом,Укутав зябнущие плечиЗеленым шелковым платком.Вошла. О кованые двериТак глухо звякнуло кольцо.Так глухо… Сразу все потериТвое овеяли лицо.Вечерний луч смеялся ало,Бессвязно пели на реке.Ты на колени тихо сталаВ зеленом шелковом платке.Был твой поклон глубок и страшенИ так мучительна мольба,Как будто там, у райских башен,О мертвых плакала труба.И в книге слез, пером незримымОтметил летописец Бог,Что навсегда забыт любимымЗеленый шелковый платок.[30]Гельсингфорс, 1920-е гг.