Всемирный разум

Эта обыденность превращает ее в своего рода угрозу для сообщества глухих и слабослышащих, использующих для общения язык жестов. Люди в этом сообществе как будто отстали на 70–80 лет: наверное, в 1930-е годы дети так же страстно тянулись к новой технике, а их родители многое считали чуждым своему образу жизни и приводящим в смущение. Однажды во время долгой зимы в округе Колумбия я оказался на вечеринке и узнал, что 5-летней дочери хозяев по имени Калеа как раз вживили кохлеарные импланты. Их активация должна была пройти через две недели. Я рассказал ее родителям, что в большинстве случаев подобные операции очень успешны. Большинство детей с такими имплантами могут наслаждаться музыкой, а в Лондоне я однажды видел даже целую студенческую рок-группу, всем членам которой были вживленны кохлеарные импланты. Однако успех операции никто не гарантирует. Семье моих хозяев предстояло ждать долгие две недели.

На вечеринку пришла и другая пара со своей маленькой дочкой. Девочка тоже была глухой, и через месяц ей предстояла операция по имплантированию. Ее воспитывают в двуязычной среде – используя традиционный английский язык и американский язык жестов. Нас познакомили, и она принялась рассматривать мои процессоры с той важной серьезностью, на которую способны только пятилетние девочки. Затем она спросила у меня что-то о моем коте. Я достал свой iPhone и показал ей его фотографию. «Имя?» – показала она мне на языке жестов. «Э-Л-В-И-С», – ответил я ей, знаками передавая каждую букву. «Элвис», – произнесла она на чистом английском языке и хихикнула.

«Что вы делаете в школе?» – спросил я знаками.

«Работаем, – показала она. – Круглыми сутками».

Я взял свой iPhone и показал ей, как перебирать в нем фотографии, водя пальцем по экрану, – она стала методически рассматривать одну за другой. Вот открылась серия снимков, сделанных в музее и в метро. «Скучно», – показала она знаками. «Продолжай смотреть дальше», – просигналил я в ответ. Она остановилась на фотографии Отиса – так зовут собаку моего коллеги Джоша Свиллера. «Собака», – показал я знаками. «Собака», – согласила девчушка.

Затем я показал ей две игры, встроенные в iPhone. Одна из них представляла собой отличную имитацию деревянного лабиринта, в котором движется металлический шарик. Во второй стоило коснуться экрана кончиком пальца, как в водоеме с японскими карпами поднималась волна и пугала рыбок. Калеа и двое других детей погрузились в эту игру, которая их совершенно захватила. Время от времени они пытались вырвать друг у друга мой девайс. Я должен был выступать в роли полицейского, следящего за тем, чтобы все играли по очереди.

Зверский интерес к игре, который проявляли детишки, даже немного пугал. Их поглощенность напомнила мне классическую повесть Льюиса Пэджетта «Все тенали бороговы» (Lewis Padgett, «Mimsy Were the Borogoves») [195] . Там описывается, как в 1942 году в руки двух подростков попадает обучающее игровое устройство, прилетевшее из далекого будущего. По описанию в повести, оно очень напоминает современный iPhone. Благодаря системе прогрессивно усложняющихся упражнений, оно учит детей логике, неизвестной в XX веке. Их отец Скотт Парадин мало-помалу начинает понимать, что его сын и дочь – по виду совершенно обычные тинейджеры – в сущности, уже не совсем люди. Дети открыли для себя, что стихотворение «Jabberwocky» [196] – это написанная особым кодом инструкция для путешествий во времени. (Автор «Бармаглота» Льюис Кэрролл также имел собственный опыт общения с обучающими устройствами). Как только им удалось справиться с кодом доступа, они исчезли. «Взявшись за руки, – написано в книге, – они двинулись в непонятном направлении и, пока он, Парадин, стоял на пороге и щурился, скрылись из вида».

Маленькие девочки ничем не показывали, что могут исчезнуть в четвертом измерении – по крайней мере, в данную минуту. Но существование устройств вроде iPhone или имплантированных компьютеров, берущихся неизвестно откуда, для них было чем-то самим собой разумеющимся. Эти девочки будут расти и принимать как должное компьютерные устройства, вживленные в их тела. Их отношения с Интернетом изначально будут органичными и постоянными: без выхода в Сеть они, наверное, и дня уже не проведут. И без тени сомнения примут как должное легкий и никогда не прекращающийся доступ к знаниям всей планеты.

И неизменную связь с другими людьми. Они будут обмениваться смс – в среднем, по 2272 ежемесячно или гораздо больше, – если в их распоряжении будут устройства, о которых сегодня и мечтать невозможно. Дети будущего смогут поддерживать постоянный «струящийся» диалог с теми, кто находится в отдалении. И, не запутываясь в «паутине» общения, станут узлами всеобщей сети.