Всеобщая история стран и народов мира

Сохранились ясные доказательства того, что сам Ганнибал считал войну проигранной и охотнее всего заключил бы мир, не испытывая еще раз изменчивое счастье битв. Но будущая возможность его патриотической деятельности зависела от мнения о нем народа, и все прошлое вынуждало его к тому, чтобы еще раз вступить в битву с римлянами. Войско, выведенное им из Италии, весьма немногочисленное, он должен был вновь дополнить остатками войска Сифакса, новобранцами из Карфагена и его окрестностей и македонским войском, состоявшим на службе у карфагенского правительства. Присоединив к этому войску своих ветеранов, он образовал хотя и довольно многочисленную, но пеструю по составу и далеко не надежную армию, которую из Гадрумета повел на запад, в область г. Замы

, отдаленную дней на пять пути от Карфагена. Лагерь Сципиона находился именно вблизи этого города. Ганнибал еще попытался путем личного свидания и переговоров с римским военачальником добиться хоть какого-нибудь мира, не вступая в битву. Но Сципион отклонил всякие мирные предложения, ссылаясь на то, что нарушение перемирия требует искупления. У него было полнейшее основание желать битвы, т. к. простое сравнение обоих войск уже заставляло не сомневаться в победе. А поражение последнего пунийского войска и его великого вождя должно было поставить Сципиона полновластным распорядителем судеб Карфагена, чего он желал, быть может, менее по отношению к карфагенянам, чем по отношению к сенату и римскому народу. В 202 г. (день события неизвестен) близ Замы дело дошло до последней битвы этой долгой и изменчивой войны. Сохранились подробные описания битвы: Полибий, который мог получить сведения о ней из семейных преданий победителя, да и вообще был знатоком в военном деле, свидетельствует о Ганнибале, что тот сделал все возможное, превзошел себя в руководстве битвой, но в пунийском войске все составные части были ненадежны, между тем как в рядах римлян все дышало уверенностью в победе. Битва закончилась ожесточенной сечей между римскими триариями и ветеранами Ганнибаловых италийских походов, и затем натиск многочисленной римской конницы, ударившей с флангов, довершил уже несомненное поражение пунийцев. Ганнибал с жалкими остатками своей армии достиг Гадрумета, а оттуда пробрался в Карфаген, где после этого удара нельзя было серьезно думать о продолжении борьбы. Существует анекдот, едва ли передающий действительность, но, во всяком случае, верно характеризующий то, что всюду случается в подобных положениях. Рассказывают, что какой-то карфагенский демагог, даже после этого первого поражения, понесенного Ганнибалом в открытом поле в течение долгой войны, дерзнул громко требовать продолжения войны, и что сам Ганнибал, услышав его речь, столкнул его с кафедры. Великий вождь должен был бороться с неразумным народным собранием и требовать от него согласия на мир, как некогда боролся с ограниченной и трусливой аристократией, чтобы вынудить ее к войне.

Тридцать высших сановников, облеченных полномочиями своего правительства, явились в Тунес, к Сципиону.

Он предложил им следующие условия мира: город Карфаген сохраняет свою внутреннюю самостоятельность и удерживает за собой все свои африканские владения в том же объеме, как и до войны; римляне не помышляют об оккупации какого бы то ни было пункта в Африке; беглецы и военнопленные размениваются с обеих сторон; городу Карфагену Рим оставляет 10 военных слонов и 10 военных кораблей – остальные выдаются римлянам и карфагеняне обязуются не увеличивать вышеуказанного количества этого военного материала. Вне Африки Карфаген не имеет права вести войну с кем бы то ни было, а в самой Африке может вести войну только с разрешения римлян. Масиниссе возвращаются все его владения, какие когда-либо принадлежали ему или его предкам. Вознаграждение военных издержек Рима исчислено в 10 тысяч талантов или 25 миллионов рублей, рассроченных на 50 лет. Сто заложников должны были служить ручательством мира.

Мир. 201 г. до н. э.