Всесожжение

– Банальные вещи: страх перед смертью, оставленные без опеки дети. Он получил категорию «страх» и тэгирован несколькими ключевыми словами «ребёнок», «болезнь», «Элиас Электроникс», «Замок», «трансфер». Что самое важное, он содержит твои личные данные. Я всунул их в Свойства, где обычно размещают ник.

– Думаешь, кто-то будет сидеть слушать крики о помощи и выловит из океана чувств один микроскопический файл со «страхом»?

– Я думал над этим с момента трансфера, то есть последние сто восемьдесят часов, и ничего лучше мне не пришло в голову. Если кто-либо по ту сторону ждёт тебя, то он прекрасно понимает, что у тебя, скорее всего, не будет другой возможности связаться с миром, так что он должен прислушиваться к платформам S-файлов. Я выбрал Christus Hypercubus

, потому что она считается наименее загрязнённой вирусами и содержащей относительно мягкие переживания.

– Как там с навигацией, Генри?

– Войдёшь в трёхмерную сетку тессеракта, там по горизонтали идут все категории (потребности и чувства), по вертикали – тэги, а в пространственном отношении растет интенсивность. Посередине есть участок, связанный с любовью (как категорией) и сексом (как ключевым словом). Советую обходить эти части сетки. Сосредоточься на равнодушных вещах, отдалённых от тебя на среднюю глубину.

Так выглядит расписанный на голоса внутренний диалог, создание плана побега из комнаты без дверей. Я горд тем, что выдумал его, ведь Генри – это я, самая важная часть меня, и вскоре он будет поглощён, в противном случае не переживёт входа на платформу. Даже вышестоящие личности распадаются под влиянием такого плавания по чужому разуму, а осколок личности, персонифицированная совесть или здравый рассудок, не имеет никаких шансов не смешаться с остальными.

«Открыть соединение», «Вставить файл», «Найти и скачать». Три команды, после которых вырастают туманности файлов, уложенные на пространственных строительных лесах, восемь идеальных кубов. Адам всё больше интересуется геометрией, в возрасте пяти лет рисует проекции правильных призм. Цвета радуги продираются всё глубже, пульсирующий свет ослепляет затылочную долю. С виду движок похож на такой же с Вересковых пустошей – может, немного усовершенствованный и украшенный китчевой графикой, но достаточно подплыть поближе и получить передачей данных в череп, чтобы почувствовать основополагающую разницу. Кванты чувств ярче, чем знакомые кванты знаний.

S-файлы настойчивы – они щипаются и кусаются, щекочут подошвы ног, проникают в виртуальное тело, в уши, в анальное отверстие, в нос и горло. Тошнотворное чувство переливается из гортани в живот, из которого выползают цветные щупальца. Шипы света цепляются за кожу и корректируют мой полёт, каждый в разную сторону искривляет стартовую параболу. Вабики, от которых делается жарко, сонно, делается грустно и светло. Ненависть и озабоченность, испуг, радость и осуждение, вкалываемые для ободрения малыми дозами.

Возьми меня, прими дозу готового чувства. Поменяй меня. Измени.

Вспомогательное меню: список тэгов идет перед глазами в темпе нескольких записей в секунду. Без вспомогательного программного обеспечения я видел бы только серую полосу. Случайно выбираю пункт на активной странице почти в середине словаря, расплывающиеся мысли на букве «М». Море, мормон, морфий, морфология, морс, москит, мост…

Пусть будет «мост», хотя «море» тоже было бы неплохо: оно достаточно красивое, а с другой стороны его используют во многих сравнениях и метафорах. Но всё же «мост» – есть в нём положительная сила, конструктивные ассоциации.

«Выбрать» гасит все файлы в тессеракте, которые не соответствуют тэгу. Сейчас я вижу горизонтальную плоскость и направляюсь к ближайшему объекту – как и говорил Генри, – входя на среднюю глубину креста. Инстинктивно задерживаю дыхание, как будто должен нырнуть в холодную воду и…

…карабкаюсь на поручень моста, а потом пробираюсь дальше – как испуганный зверь – за бетонную опору. Я стараюсь не смотреть вниз, там, где жёлтые воды Тигра уносят тела пилигримов. Я не могу перевести дух, пот стекает из-под надвинутого хиджаба. Пряди волос щекочут мне щёки, я чувствую себя голой и полностью беззащитной. Вокруг собираются люди, слепые руки хватают полы плаща, я слышу вой и звук разрываемой ткани. Тонны пыли парят над головами верных. Вниз летят куски бетона, покрытие голов и дорожные палки, сумки с финиками и дети, спущенные с рук.

Я только что шла в лучах солнца, смотрела на белую спину удаляющегося Азиза. Уже хотела закричать, чтобы он немного подождал, пока я поправлю платок, как его поглотила всколыхнувшаяся человеческая волна. Толпа шиитских пилигримов убегала вслепую, напуганная террористом-смертником. Я слышала, как люди визжали, словно нечестивые, что Саранча разнесёт здание святыни. Старая женщина расцарапала себе лицо в кровь, прежде чем её затоптали люди помладше. Убегающие натолкнулись на нашу группу, хрустнули кости и повалились первые преграды.

(Комментарий.)