Всеволод Большое Гнездо из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси

Не в этом ли секрет «забывчивости» летописца, молчавшего до поры о новом храме? Церковь, прекрасная сама по себе, церковь, дивно украшенная иконами и фресками, при всем своем великолепии не мыслилась в отдельности от предназначенных для нее святынь: она создавалась как их вместилище, как грандиозный ларец-реликварий. И появление одной из главных реликвий не осталось незамеченным. В статье, датированной ультрамартовским 6705 г., которому соответствует 1196/7 г. от Р. Х., летопись точно указала время, когда прибыла во Владимир мироточивая икона св. Димитрия, написанная на доске из его гробницы: «Тое же зимы принесена бысть дска ис Селуня гробная с[вя]та[го] Дмитрия месяца геньваря в 10 день, на память святаго отца Григорья Нисьскаго»[265]. В неготовый храм не стали бы помещать чудотворный образ, значит к 10 января 1197 г. Дмитриевский собор был завершен, расписан и освящен.

Меж тем Летописец владимирского Успенского собора, известный по сохранившимся сборникам XVII–XVIII вв., сообщает: «В лето 6699-е [1191] великий князь Димитрий Всеволод постави на своем дворе церковь каменну во имя великомученика Димитрия, и верх ея позлати»[266]

. Как быть с этим свидетельством? К столь поздним источникам историки-медиевисты относятся с недоверием, и в литературе закрепилась датировка храма, верхняя граница которой определяется принесением «доски гробной», а нижняя основана на косвенных данных.

Под 6702 г. Лаврентьевская летопись извещает, что у Всеволода Юрьевича родился сын Владимир. Случилось это 25 октября, накануне дня памяти св. Димитрия, и младенца крестили в его честь. С этим событием и связали исследователи закладку Дмитриевского собора. Долгое время ее датировали, исходя из мартовского стиля, 1194 г. от Р. Х. Затем заметили ошибку: на самом деле дата рождения Владимира Всеволодича указана в Лавреньевской летописи по ультрамартовскому стилю и соответствует 1193 г.[267] И в ряде новых изданий и публикаций нижняя граница датировки собора переместилась на год раньше.

В каком бы году ни родился Владимир-Дмитрий, вовсе не обязательно с его появлением на свет связывать строительство дворцового храма Всеволода. Великий князь владимирский в любое время имел весомую причину для возведения церкви во имя св. Димитрия: Всеволод Юрьевич сам был крещен в его честь. Статья «А се князи Русьстии», находящаяся в рукописи Археографической комиссии перед комиссионным списком

Новгородской первой летописи, прямо связывает появление Дмитриевского собора с крестильным именем его основателя: «.Всеволод постави церковь камену на своемъ дворѣ святого Дмитрия, въ свое имя»[268].

Традиционную датировку Дмитриевского собора (1193/1194-1197) пересмотрела историк архитектуры и краевед Т. П. Тимофеева. По ее аргументации, строительство храма могло начаться около 1188 г., после выполнения основных работ, которых потребовало обновление Успенского собора, а завершилось в 1191 г., согласно упомянутому Летописцу[269]

. С новой датировкой согласился ряд специалистов, дополнив доводы коллеги собственной аргументацией[270].

Такая последовательность действий князя-храмоздателя представляется вполне резонной. Значительные события в истории русских земель всегда отмечались возведением церквей. В планах Всеволода Юрьевича следующим шагом за примирением с Волжской Булгарией в 1183 г. неизбежно должна была явиться закладка храма. И совершенно логично, что новый собор он посвятил своему небесному покровителю. Но прежде чем начинать строительство нового, надлежало восстановить утраченное. 18 апреля 1184 г. пожар во Владимире уничтожил едва ли не все постройки; сгорели 32 церкви; пришел в аварийное состояние белокаменный Успенский собор (возможно, еще до пожара[271]

, но огонь усугубил ситуацию). В городе в этот день воцарилось пекло – спасти не удалось даже то, что успели вынести из храма и княжьего терема на двор: церковную утварь, облачения, праздничные паволоки, иконы, книги… – «все огнь взя безъ оутеча»[272].

Укрепленный, обстроенный галереями и заново расписанный, главный собор Владимира был освящен в 1188 г., 14 августа, накануне своего престольного праздника – Успения Пресвятой Богородицы[273]. Однако наиболее трудоемкие работы могли завершиться раньше. И высвободившиеся ресурсы князь тотчас направил на строительство нового храма.

Из двух сообщений Лаврентьевской летописи о реликвиях Димитрия Солунского следует, что «гробную доску» доставили во Владимир позже «сорочки». Действительно, в статье, описывающейсобытия 1196/1197 г., «сорочка» не упоминается, говорится лишь о «гробной доске», а в посмертной похвале Всеволоду сказано, что он принес и поставил в церкви «доску гробную» св. Димитрия и тут же положил «сорочку того ж мученика», то есть подразумевается, что «сорочка» и прежде была в распоряжении князя, а теперь обрела новое место хранения.