Всеволод Большое Гнездо из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси

Разумеется, слова летописца о том, что Всеволод «принесъ доску гробную изъ Селуня», нельзя понимать буквально. Речь идет, вероятно, об инициативе, исходившей от князя, об отправке им посольства в «Греческое царство». Путь из Владимира в Фессалонику и обратно занимал не менее полугода. Все лето и часть осени 1196 г. Всеволод провел в походе, но он не покидал пределов Руси. Мог ли он в иное время участвовать лично в перемещении во Владимир некоторых других солунских святынь? Т. П. Тимофеева допускает такую возможность. «Замысел создать во Владимирском княжестве новый реликварий вмч. Димитрия, покровителя визант[ийского] двора, превратив Владимир во вторую Фессалонику, мог созреть у кн. Всеволода задолго до вокняжения во Владимире – во время его пребывания в период изгнания (1162 – приблизительно до 1169) в Константинополе, при дворе имп. Мануила Комнина. В 1148–1149 гг. император перевез из базилики в Фессалонике в константинопольский монастырь Пантократора часть святынь вмч. Димитрия, а в 1158–1160 гг. послал неск[олько] солунских святынь в дар прп. кн. Евфросинии Полоцкой. Как имп[ераторское] благословение перед возвращением на родину мог получить святыни вмч. Димитрия из солунской базилики и кн. Всеволод»[274].

Допущение спорное. Для Руси возвращающийся из ссылки 14-летний Всеволод Юрьевич – вчерашний изгнанник, лишенный княжения в родной земле и вряд ли рассчитывающий на значимый стол в других землях. Какому русскому властителю и для какого храма могли быть переданы со Всеволодом бесценные солунские святыни? Андрею Боголюбскому, который его сослал? В ту пору в подвластном Андрею Суздале действовал Дмитриевский Печерский монастырь с церковью во имя Димитрия Солунского (впервые суздальское подворье Киево-Печерского монастыря и церковь св. Димитрия упоминаются в летописи под 1096 г.[275]). Но Всеволод направлялся отнюдь не в Суздаль: как показали дальнейшие события

[276], он ехал в Южную Русь, к братьям Глебу и Михалку.

Монастырь, посвященный св. Димитрию, действовал прежде и в Киеве – эту родовую обитель основал между 1054 и 1062 гг. киевский князь Изяслав Ярославич, в крещении Дмитрий[277]. В 1108 г. на территории Дмитриевского монастыря сын Изяслава Святополк, названный в крещении Михаилом, заложил собор во имя архангела Михаила, небесного покровителя Киева и своего патрона, – первый златоглавый храм Руси[278]

. Не позже 1113 г. стены Михайловского Златоверхого собора были покрыты фресками и мозаичными полотнами. На одной из мозаик предстал в облачении воина св. Димитрий[279]. В 1128 г. киевский Дмитриевский монастырь перешел в ведение Киево-Печерского, а церковь св. Димитрия была наречена именем св. Петра. Прежнее название обители представлялось теперь неуместным, и монастырь стал именоваться Михайловским – по самому значительному своему собору[280].

Конечно, реликвии Димитрия Солунского получали не только храмы в его имя. Эти святыни могли храниться и в Печерской обители, и в Софии Киевской, и в других монастырях и соборах. В любом случае, передать реликвии в Киев было проще и надежней не с опальным русским княжичем, а скажем, с очередным митрополитом-греком и сопровождавшим его посольством.

Не стоит также преувеличивать провиденциальные способности Всеволода. Вряд ли он предвидел в ссылке, что однажды получит верховную власть во Владимирской земле и сможет превратить ее столицу «во вторую Фессалонику». Он мог лишь мечтать об этом – и молить о помощи своего небесного покровителя, совершив паломничество в его родной город, к его земной гробнице. Вероятно, перед нею изгнанник и дал обет: по вокняжении в отчей земле и установлении мира в ней возвести церковь во имя св. Димитрия.

О пребывании Всеволода в Фессалонике свидетельствует уже упоминавшаяся статья «А се князи русьстии»: «…приде изъ замория из Селуня братъ его (Андрея Боголюбского. – А. В.)

Всеволодъ, нареченыи въ крещении Дмитрии Юрьевичь…»[281]. Заняв княжеский стол во Владимире, он, безусловно, вспоминал свое путешествие в Солунь, воскрешал в памяти то трепетное чувство, которое испытал перед ракой тезоименитого патрона, перечитывал «Мученичества св. Димитрия» и сказания о его чудесах.

Почитатели и поругатели