Всеволод Большое Гнездо из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси

На миниатюре, расположенной на листе 242, показан крестный ход, который возглавляют князь Всеволод Юрьевич, княгиня Мария Шварновна и святитель Иоанн, епископ Ростовский, Суздальский и Владимирский. Он изображен с нимбом вокруг головы – символом святости[309]. В руках у княгини, вероятно, хоругвь (на поврежденном листе виден лишь край полотнища), у князя – большой крест, у епископа – малый. За княжеской четой и владыкой следуют иереи, затем иеромонахи, а замыкают шествие два безбородых отрока, несущих над собой продолговатый ящик. На заднем плане справа – Дмитриевский собор: виден его западный фасад. Храм легко узнаваем: с одною луковичной главой (замененной на шлемовидную лишь в конце XVIII в.

[310]); с фасадом, разделенным на три прясла; с узкими окнами в барабане купола и верхнем ярусе прясел. Неожиданностью является то, что купол и крест на рисунке красные – «цвета меди», а не желтые – «цвета золота», хотя изначально церковная глава была позолоченной. (В древности применяли золочение металла «через огонь», выпаривая ртуть из ее амальгамы с золотом, – такая позолота способна держаться до сотни лет[311]

.) Известно, что храм не раз перекрывали. Может быть, в пору, когда выполнялись копии первоначальных миниатюр, его крест и купол были облицованы медью без позолоты, и художник-копиист «подправил» старинный рисунок? Что же касается зелени в январе, то такова традиция: на книжных миниатюрах земля, независимо от времени действия сюжета, обычно зеленая, как и позем на иконах. При всей «эскизности» рисунка, из него можно заключить, что размеры, вес и конфигурация предмета, находящегося в ящике, соответствуют тем, которые имеет икона св. Димитрия, поновленная в 1701 г. Статуя потребовала бы и более громоздкого футляра, и большего числа носильщиков.

Святой на «доске гробной», написанный Кириллом Улановым «по древнему начертанию», изображен во весь рост, фронтально, в доспехах и плаще. В правой руке у него копье, левую он возложил на рукоять меча в ножнах. Этот образ в целом отвечает иконографии эпохи Комнинов, но имеет характерную особенность: прямо на воинские латы Димитрия надет золотисто-красный хитон, и уже поверх него накинут синий плащ. Предполагается, что так иконописец напомнил единоверцам об окровавленной одежде Димитрия Солунского[312], которую сохранил, по преданию, его слуга Лупп, также затем казненный римским императором и прославленный церковью в лике мучеников. Вот как говорится о подвиге Луппа в одном из наиболее известных вариантов жития св. Димитрия: «На месте блаженной кончины святого великомученика находился верный раб его, вышеупомянутый Лупп; он благоговейно взял ризу своего господина, орошенную его честною кровью, в которой омочил и перстень. Сею ризою и перстнем он сотворил много чудес, исцеляя всякие болезни и изгоняя лукавых духов»

[313]. В более ранней версии жития называется иной предмет одеяния: «Луппъ же, святаго Димитріа рабъ, предъстояй ему, вземъ орарионъ святаго, в нем собра кровь его…»[314]

. (Греческое слово ораріоѵ в античные времена означало платок. В христианстве орарь – принадлежность богослужебного облачения дьякона и иподьякона – длинная узкая лента.)

Новая датировка Дмитриевского собора ставит перед исследователями очередную загадку: если дворцовый храм Всеволода был завершен действительно в 1191 г., то почему солунские святыни заняли свое место в нем через пять с лишним лет? Возможно, Летописец владимирского Успенского собора, сообщая о том, что Всеволод «постави на своем дворе церковь каменну… и верх ея позлати», имел в виду лишь окончание наружных работ, включая золочение купола. Из приведенного известия вовсе не следует, что было готово также внутреннее убранство храма, то есть расписаны фресками стены и своды, обустроен иконостас, для которого, собственно, и предназначалась мироточивая икона св. Димитрия.

Создание интерьера собора, переговоры с византийскими властями, путешествие княжеских послов-паломников в Солунь и обратно потребовали дополнительного времени. Но не пять же лет заняли эти труды и странствия? Видимо, владимирский великий князь медлил с перенесением в новый храм солунских святынь, выжидая благоприятного момента. Много лет назад его предшественник Андрей Боголюбский вывез из Киевской земли чудотворную византийскую икону, и она под именем «Богоматери Владимирской» стала знаменем суверенной государственности Залесского края. Принесение во Владимир другой чудотворной византийской иконы – образа св. вмч. Димитрия Солунского – также должно было знаменовать события важные, этапные для Владимирского княжения. И такие события произошли в 1194–1196 гг.