Всеволод Большое Гнездо из рода Мономаха. Византийские уроки Владимирской Руси

герцога Вильгельма I Завоевателя, а сам король пал в сражении. Благодаря браку с осиротевшей английской принцессой, русский князь и его наследники получили право на родовой знак ее покойного отца. Вот только присутствовала ли в этом знаке фигура льва? Кого-то удивит сама постановка вопроса: «царь зверей» и английская корона кажутся неотделимыми друг от друга. Но так было не всегда.

Первый золотой лев, известный в символике английской монархии, считается личным знаком короля Генриха I, который был младшим сыном Вильгельма Завоевателя и правил Англией в 1100–1135 гг. Герб с изображением нескольких восстающих львов он пожаловал своему зятю Жоффруа Плантагенету, графу Анжуйскому и Мэнскому. Старший сын Жоффруа, будучи внуком Генриха I по материнской линии, взошел на английский трон под именем Генриха II (с него и началось почти 250-летнее правление дома Плантагенетов – английской королевской династии французского происхождения). На его гербе был один восстающий лев. Третий сын Генриха II Ричард I Плантагенет (1157–1199), больше известный под прозвищем «Львиное Сердце», поначалу пользовался гербом с двумя борющимися львами, но, вернувшись в 1194 г. в Англию после участия в третьем крестовом походе и германского плена, обзавелся новой символикой. Три золотых леопарда на его щите (по определению английских геральдистов, «идущие львы настороже») вошли затем в гербы не только Плантагенетов, но и всех последующих королевских династий Англии.

Однако ни Генриха I, ни Генриха II, ни Ричарда Львиное Сердце, ни прочих английских монархов, похоже, ничто не связывало с Гарольдом II, и их личная или родовая символика вряд ли могла восходить напрямую к отличительным знакам предшественника, чей отец – англосакс, а мать – дочь датского викинга. Разумеется, из этого не следует, что в числе эмблем Гарольда Годвинсона не могла оказаться фигура льва. Мог ведь он унаследовать право на подобную эмблему, скажем, по линии матери-датчанки? Мог – если таковая была в ее роду. Но свидетельств этого нет.

Согласно «Historia Anglorum», иллюминированному манускрипту хрониста XIII в. Матвея Парижского, на гербе Гарольда в червленом щите, пересеченном двумя золотыми поясами, размещались в трех полях семь золотых флорентийских крестов (2, 3, 2) и поочередно с ними шесть медвежьих голов анфас (3, 2, 1), тоже золотые, с серебряными языками. Другие источники, в том числе знаменитый гобелен из Байё[340], свидетельствуют: на стяге короля Гарольда II, титуловавшегося также ярлом Уэссекса, был золотой виверн – крылатый дракон с двумя когтистыми лапами и стрелообразным жалом на конце хвоста (или, по другой версии, похожий на него симплициссимус). Что же касается древнего Датского королевства, леопарды в его символике (очень похожие на леопардов Ричарда, только не золотые, а лазоревые) появились лишь около 1190 г., при короле Кнуде VI Вальдемарссоне, между прочим, праправнуке Владимира Мономаха. (На современном гербе Дании – леопардовые львы.)

Сходство хищников на гербах Ричарда I и Кнуда VI может объясняться общим происхождением этих фигур. Известно, что отец Кнуда Вольдемар I Великий присягнул на верность императору Священной Римской империи Фридриху I Гогенштауфену, по прозвищу «Барбаросса» («Рыжебородый»). Ричард Львиное Сердце, захваченный в плен сыном и преемником Фридриха Барбароссы императором Генрихом VI, заплатил последнему выкуп в 100 тыс. марок (огромная по тем временам сумма) и признал его своим сеньором. Сделавшись вассалами императоров из династии Гогенштауфенов, оба короля, и датский, и английский, получили право на варианты ее символики (в гербе Швабии, домена Гогенштауфе-нов, три черных идущих льва в золотом поле)[341].

Как видим, весьма эфемерна возможность того, что Юрий Долгорукий унаследовал от своей английской матушки эмблему со львом (в любой его позиции): таковой эмблемой род Гиты, скорее всего, не обладал.

В знак покровительства

О доводах «сторонников» барса в восточнорусской символике поговорим позже. А сейчас на несколько минут отвлечемся от изобразительной конкретики, согласимся с тем, что на щите Александра Невского действительно изображался «лютый зверь» (лев или барс, неважно) и зададимся вопросом: не с этого ли щита он мог сойти на эмблему Господина Пскова? Повод для такого предположения имеется.