Всеволод Кочетов и его opus magnum

«Здесь меня поджидал ещё один сюрприз. По внешнему облику Кочетов мало напоминает грубого и напористого пролетария, каким его себе мысленно представляешь, читая его романы».

Мадам удивляло даже то, что я оказался «одет в тёмный деловой костюм, белую рубашку и полосатый галстук».

Ну да, если человек разделяет и пропагандирует пролетарские идеи и коммунистические идеалы (недостижимые, но мобилизующие), то он, видимо, должен быть похож на известного Шарикова, быть чумазым, агрессивным, грубым и непременно плевать на пол.

К большому удивлению Патриции Блейк, Кочетов на пол не плевал, а, наоборот, был одет строго, аккуратно и даже торжественно. Патриция из-за этого очень расстроилась.

Отсюда вывод: никогда не разговаривайте с заранее предубеждёнными к вам (а особенно на основании ваших произведений) людьми и, в частности, журналистами. Если они почему-то заранее, Бог весть почему, вас ненавидят, без всяких на то оснований (по принципу «лакей на барина сердился, а барин этого не замечал»), то, что бы вы ни говорили и как бы ни выглядели, вы, в любом случае, обречены произвести самое гадкое впечатление. Например. Вы приходите одетым свободно, непринуждённо. Напишут: «Он (она) одет (а) расхристанно, что свидетельствует о неуважении к собеседнику». Если же вы, наоборот, одеты очень строго и очень аккуратно, то про вас скажут, что вы сухарь, человек в футляре и своей застёгнутостью на все пуговицы выражаете недоброжелательность, подозрительность и скрытую агрессию.

Зато, при тех же данных, о «классовом друге» интервьюирующего скажут, что если он одет свободно, то это свидетельствует о его открытости, а если официально — то об его уважительности.

Так что и стиль одежды, и стиль беседы, какими бы они ни были, в любом случае будут свидетельствовать против вас, если вы априорно антипатичны, и за вас — если вы априорного «классово близки».

XXIX. Технология клеветы, или «вороха подлости и богомерзкости»

Читаем дальше. Кочетов продолжает цитировать сватью Патриции Блейк:

«Кочетов был готов разговаривать, но, очевидно, он хотел говорить так, чтобы ничего не сказать. Никогда ещё мне не приходилось встречаться с человеком, у которого была бы такая выдержка перед лицом неприятных вопросов и который умел бы с такой ловкостью парировать их».

Ну да, и выдержка, и умение парировать — это всё большие недостатки. Но только когда речь идёт о враге, которого хочется уничтожить, хотя бы психологически. Однако как-то всё мешает, всё раздражает — и умение парировать, и тёмный деловой костюм, и белая рубашка, и полосатый галстук.

Ничего страшного, надо учиться сосредоточиваться. И Кочетов объясняет суть этой технологии (лучшая защита — нападение, да):

«Говорить так, чтобы ничего не сказать», по понятиям «кремлинологессы», означало отвечать на её вопросы совсем не то и не так, как бы ей хотелось <…> это означало отстаивать своё и не только не дать въехать тебе в переносицу, но и отшибить привычную, умелую руку. Отсюда и ярость. Тут, пожалуй, и шоколад бы не помог и сладкое шампанское.

В общем, плохо учили «кремлинологессу»: Кочетов — не Евтушенко, он «обслюнявленным шоколадом» с рук не кормит и с большим достоинством «отстаивает своё». А как же иначе? Для того-то занятой человек и потратил четыре часа своего времени, чтобы отстаивать своё. Ну не чужое же.

Технология клеветы очень проста, и Кочетов её разоблачает: