Всё, что имели...

— Ну, наконец-то прорвало, — весело воскликнул Леонтьев. — Смелянского, Грошева, Тюрина временно отдавал я — смолчал. Зою Сосновскую в горком насовсем отдал — смолчал…

— Смолчал. А чего это мне стоило — молчать без шумной разрядки?

— Научился для пользы дела молчать. Кстати, кузнеца в колхоз отправил? — поинтересовался Леонтьев.

— Отправил. Можно сказать, от сердца оторвал.

— Набирайся мужества. Завтра придется и еще кого-нибудь отправить и не на недельку-другую, а до конца войны.

— Андрей Антонович, разъясни, пожалуйста, о чем речь, — забеспокоился Рудаков.

— Получено решение бюро обкома о создании в городах и районах отрядов коммунистов-добровольцев для фронта. Будем создавать наш новогорский.

Помрачневший Рудаков озабоченно сказал:

— Колхозам помогать надо, людей в Левшанск и на фронт отправлять будем… А с кем остаемся?

— С мастеровыми людьми, Константин Изотович. И не прибедняйся. Ремесленное училище действует, такие, как Макрушин, Грошев, Тюрин, остаются на месте. На Бориса Дворникова, Вячеслава Тихонова и иже с ними положиться теперь можно. Женщины заводской охраны службу несут не хуже мужчин, девушки в сборочном работают исправно. Что тебе еще нужно? — Помолчав и пройдясь по кабинету, Леонтьев добавил: — Веление времени таково: люди будут уходить воевать, а завод остается, и наша главная задача — чтобы он работал в полную силу. Другого не дано!