Всё от земли

Улучшить культуру земледелия и повысить урожайность, а это аргументы одной функции, трудно, почти невозможно без сокращения хотя бы на треть обрабатываемых площадей при условии, что энергоресурсы останутся прежними. Трактора тогда будут не по диагонали на рысях пробегать через поле, комбайны не с кочки на кочку прыгать, вместо чернопара троеные пары появятся, прибавится скота и органических удобрений, а хороший навоз земля девять лет помнит, раньше в пословице говорилось, сорняки повыведутся, которые приспосабливаются ко всяким видам борьбы с ними, кроме механического, с отказом от ядохимикатов увеличится поголовье пернатой и четвероногой дичи, особенно когда отпадет необходимость в спешке «Комбайн с поля — плуг в борозду!» — и зябь приобретет первоначальное значение. И вообще от пашен, дающих не более 11 центнеров с гектара, надо решительно отказываться, как от пастбищ от них больше проку будет.

Стирание граней между городом и деревней не обошлось и без явлений отрицательных, сказавшихся прежде всего на производстве сельскохозяйственной продукции. В первую очередь стерлись грани между привычными жизненными укладами горожанина и сельчанина: пять часов «пропикало» — и хоть камни с неба вались. Но если горожанин приступает к работе в восемь и ни минутой позже, то некоторые сельские «труженики» позволяют себе до десяти часов пальцем о палец не ударить: шефы приедут — сделают. И надежда на шефов — не редкость.

И не поэтому ли еще, что слишком часты их «нашествия», текут и текут в города сельские кадры. И в основном молодежь. И в основном из-за нехватки жилья. Чего уж проще: поставь хороший дом молодоженам — и вся привязь. Не можем привязать, зная чем. То не на что строить, то не из чего, то некому, а там, глядишь, уже и не для кого.

Когда погибло от пожара 13 тысяч гектаров уникального Джабык-Карагайского бора под Карталами, строительного материала оказалось столько, что из него можно было бы заново переставить все окрестные села и деревни. Местные «хозяева» не нашли, куда этот горелый лес употребить, зато хозяева из Белоруссии или Молдавии, — откуда точно, так толком до сих пор никто и не ведает, — моментом прознали о нем, заполучили «добро», прислали своих людей и транспорт, договорились с железной дорогой и вывезли что потолще, что потоньше оставили огороды городить. Но и эти жерди лежат и гниют.

— Ну, ты понимаешь, это ведь просто смеяться только некому, — стучит себя в грудь завхоз отделения Александр Коновалов. — Валежнику под боком — черт ногу сломит, мы одну карду разбираем и этими жердями другую латаем…

Карды — ладно, два двухквартирных новых дефицитных дома не могли полгода заселить из-за дранки под штукатурку.

И уж вовсе бедственное положение с кадрами в хозяйствах вблизи городов и с постоянным автобусным сообщением с ними. До трети мужского населения некоторых деревень, — и у каждого из мужичков ладони по лопате, — трудятся бойцами ведомственной охраны, железку на бок нацепив, инкассаторами, ночными сторожами в магазинах и детских садах, рыб- и охотоинспекторами, дежурными на подстанциях, лесниками… Кем угодно и где угодно, только бы не на земле. Электриков развелось — бедный управляющий не знает, которого из них просить лампочку в коровнике ввернуть, доярки неделю уж, как по хвостам на ощупь до вымени добираются. Зато в конце месяца эти электрики строем и с песнями идут в контору за справками о безаварийной работе на предмет премиальных доплат. И подписывают им такие справки. А что? Они же все свои деревенские ребята. И никто из них вреда не приносил, не говоря уже о пользе, как очень метко заметил неизвестный поэт.

И нередки в деревнях переклички, наподобие этой:

— Привет, сосед! Ты не из конторы?

— Из конторы.

— А кто там у нас управляющий сегодня?

Управляющий — временно исполняющий, агроном — по совместительству, механик — по заместительству, и, смотришь, опять никто из них вреда не приносил, не говоря уже о пользе. А земля никогда не мирилась с невежеством, равнодушием и вульгарным обращением с нею, она, протестуя, отвечала тем же. И ничто другое так не нуждается в теплых руках. В теплых, честных и постоянных. И очень точно, по-моему, определил природу, суть и необходимость такого постоянства Герой Социалистического Труда Федор Яковлевич Чеколовец, потомственный крестьянин и хлебороб:

— За городских не скажу, а сельские мы и век вековать должны там, где родились, тогда еще, может, и можно ждать какую-то пользу от нас на земле.

Отчего на Солнце пятна

— Отчего на Солнце пятна? От земли, — усмехнулся мастер. Он знал, что говорил.