Вскрывая душевные раны (СИ)

— Я созрела, — вдруг прозвучало на кухне, заглушая все слова подруг. От такой новости девушки аж протрезвели и вмиг вернулись на свои места за столом, впившись голодными до сплетен и признаний взглядами в Нацуми. Рангику оперативно разлила всем саке, и, присев, сказала:

— Начинай!

— В общем… сегодня, когда я шла к Бьякуе, я… скажем так… напоролась на его плохое настроение. Он, видите ли, устроил день памяти по безвозвратно ушедшей из Сейрейтей сто лет назад какой-то девочке по имени Нацу.

— Ты хотела сказать — день памяти по тебе, — «поправила» подругу Мацумото, не забывая отпить из своей масу**.

— Нет… — грустно вздохнула Нацуми. — Я сказала именно то, что и хотела. В этом и проблема.

Рангику потребовала потребностей, ибо её размякший мозг отказывался понимать намёки, и Урахара пересказала всё, что с ней произошло после того, как Мацумото оставила её у ворот поместья.

— Вот же урод! — Рангику подскочила со стула и ударила ладонью по столу. — Прости, Рукия.

— Нет, сейчас я с тбой пол… ик!.. плнстью согласна, — ответив почти не заплетающимся языком, Рукия сжала свои маленькие кулачки и зло уставилась в какую-то точку на столешнице. — Как нии-сама посмел так себя ик!.. вести! Он же воплщение благородства и мужи… ик! мужико… вости! — девушка хотела сказать что-то навроде «женственности», но нужный термин «джентльмен» никак не хотел находиться в её внутреннем словаре именно сейчас. Да и строчки в нём были капитально размыты двумя бокалами вина и ста пятидесятью миллилитрами саке.

Ещё час Рангику и Рукия красочно описывали что, как и в какие сроки они сделают со всеми резко невзлюбленным Кучики Бьякуей под лёгкую улыбку Нацуми. Она была достаточно трезва, чтобы понимать, что девушки завтра проспят, в лучшем случае, до полудня и вообще забудут о своих угрозах, а, возможно, и о самой проблеме, но была достаточно пьяна, чтобы не мочь остановить их, проследить за тем, чтобы подруги легли спать, а после — самостоятельно добраться до своей квартиры. Ближе к трём часам ночи, когда алкоголь подвыветрился из её организма, а в организмы Рангику и Рукии только добавился, Нацуми уложила-таки почти не брыкающихся девушек под котацу***, убралась после их «междусобойчика» и легла между ними в тот момент, когда они уже видели десятый сон.

POV Нацуми

Проведя ночь без сновидений, благодаря вечеру минувшего дня, я проснулась в девять часов утра. Распяв себя по пути к своей квартире несчётное количество раз, я буквально влетела в своё жилище, приняла максимально быстрый душ, трижды почистила зубы убойной мятной пастой, выпила натуральный кофе, съела острую яичницу: в общем, сделала всё, что могло бы избавить меня от амбре перегара и этилового спирта.

Решив на время абстрагироваться от человека по имени Кучики Бьякуя, я приступила к своим капитанским делам. Лейтенанта на рабочем месте я отчего-то не наблюдала. Первое время было всё прекрасно, но в двенадцать часов дня меня неожиданно решил навестить Ямамото-сотайчо.

— Ещё одна. Но хоть более-менее нормально выглядишь. Эх… молокососы! Только и умеете, что алкоголем своё горе заливать, — старик хмуро осмотрел меня — ничем не выдающую своим внешним видом вчерашнюю пьянку девушку. Я не совсем поняла смысл его слов, но решила пропустить это без внимания.

Как выяснилось в ближайшие три минуты, Генрюсай-доно пришёл ко мне с предложением о трёхдневной командировке на пару с Люмьер в Мир живых, которую он безуспешно весь прошедший день пытался всучить восьмому отряду. Я моментально согласилась, даже слишком бурно отреагировав на этот подарок судьбы — абстрагироваться от мистера совершенства будет гораздо легче! — но он, как, впрочем, и Белл, лишних вопросов не задавал и даже с радостью избавился от тех двух листов официоза, от которых так яро отбивался Сюнсуй. Последний так вообще чуть не расцеловал меня.

Захватив с собой ещё и отряд Люмьер, мы впятером прошли сквозь Сенкаймон под изучающим взглядом Ренджи.

Дело оказалось пустяковым — Арранкар, о буйстве которого предупреждали в отчёте от десятого отряда, оказался так себе соперником. Люмьер со своими артемидами сама бы справилась, но я, как капитан, не имела права спихивать на них всю работу, раз уж попёрлась сюда. Зато с братом встретилась и излила ему на пару с Тессаем и Йору всю душеньку. Он попросил понять его и поставить себя на его место, Сихоин предложила послать его, а Тессай молча заварил мне мой любимый чай. Так и живём…

Вернулись мы не через три дня, а через четыре — удачно подвернулось очередное нашествие пустых на Каракуру. Сдав макулатуру главнокомандующему, я попросила вольную на пятницу, что означало неявку на негласное собрание капитанов в этот день еженедельно, чему он, к моему удивлению, не воспротивился.

Иду я, значит, физически и морально вымотанная, в отряд, иду: еле ножками двигаю, в ушах звенит, в сон клонит… И тут слышу прямо у ворот голос знакомый:

— Ну чё, девчонки. Где наш папа?

…угадайте чей.

— Папа уже здесь, доча, — я эффектно вырулила из-за поворота и теперь насмешливо смотрела на Катакуру, Киру и ещё нескольких офицеров.