Вскрывая душевные раны (СИ)

Сон стал растворяться, наверняка благодаря тому, что я подсознательно почувствовала чьё-то присутствие в мире, где находилась телом. Комната медленно таяла, как и уже целующаяся парочка: Айзен усадил Ренэйт на околозеркальную тумбу, сжимая её в своих крепких объятиях, а сама девушка охотно стала отвечать ему лаской на ласку, зарываясь руками в его каштановых прядях, и льня к нему, как кошка.

Я уже ждала своего пробуждения, но не тут-то было. Сон не закончился, а изменился. Я оказалась сидящей на дереве, в кроне той самой сакуры в поместье Кучики. Она была в самом цвету, её восхитительно розовые цветочки были всюду, заполняя пространство вокруг меня своей красотой. Это было то место и время, в котором я бы могла находится вечно. Бабочки внутри меня порхали своими крылышками, щекоча меня изнутри.

Ветка, на которой я сидела, немного нагнулась — её рукой обхватил человек, потревоживший тишину этого места, но добавивший в него ещё больше волшебства. Бьякуя сел напротив меня, обхватывая ногами сук, и широко улыбнулся — я видела блеск в его глазах, смотрящих прямо в мои. Он был моложе и, видимо, намного счастливее настоящего себя. Его волосы были ещё коротки для кенсейкана, но чёлка, достающая до носа, уже была разделена на три части. Он был в форме синигами из шестого отряда — сейчас Бьякуя сильно напоминал мне своего отца, такой же беззаботный, с красивой улыбкой. На его левой руке было надето кольцо.

Это был не сон. Я вспомнила тот день — день нашей помолвки. Цветастое кимоно, яркий, но лёгкий макияж, цветы камелии в волосах, веер — разодели меня тогда так, будто в тот же день мне надо было под венец идти. Официальная часть мероприятия, в честь которого были собраны все родственники и ближайшие друзья наших семей, шумевшие сейчас в трапезной, к этому моменту уже завершилась. Сейчас мы были одни; Бьякуя пришёл ко мне, своей обручённой.

— Я и так знал, что ты прекрасна, — заговорил он, привлекая моё внимание ещё больше, — но сейчас ты светишься, словно небожительница.

— Просто… я счастлива, — ответила я ему теми же словами, что и в тот день. Он улыбнулся сильнее и потянулся ко мне руками, схватил за талию, привлёк к себе.

— А я счастлив вдвойне, — завладев моим запястьем, он поднёс его к своим губам, даря одному из самых уязвимых мест человеческого тела лёгкий поцелуй. Бабочки внутри моего живота встрепенулись, обретя второе дыхание, и вновь заносились туда-сюда.

— Бьякуя… — тихо позвала его я, но он, кажется заснул с моим прижатым к губам запястьем. Умиротворение, исходящее от него, передавалось и мне. — Хей, ты слышишь меня?! — тихо «кричала» я. Он приоткрыл глаза, так и не отпустив моей руки; в серо-лавандовой бездне плясали смешинки. — Я люблю тебя. Люблю.

— Но я-то люблю тебя больше, — он шире улыбнулся и, поддавшись вперёд, прильнул своими губами к моим.

Смех. Поцелуи, один за одним. Снова смех и снова поцелуи. Эта картина стояла у меня перед глазами полчаса, пока я отходила ото сна, уже надевая спортивную форму.

Этой части сна не было в настоящем. В реальности мы лишь долго-долго обнимались. На самом деле мне никогда не приходилось испытывать прикосновение его губ к моим, хоть это было всё, что мне нужно для счастья. Но просто чувствовать его рядом… да, я согласна даже на это.

Чем бы всё закончилось, если бы я сделала другой выбор тогда? Смогли бы мы быть счастливы? Почему мне так больно от этих воспоминаний, в них ведь только радость и любовь?

Когда я вышла из палатки, солнце уже давно бодро плыло вверх по голубизне неба, но всё равно едва-едва светило, пробиваясь между частым лесом за лагерем. Было около восьми утра, через пять минут должно было начаться построение. Я вновь кинула взгляд на правую ладонь, пытаясь понять почему от неё исходит реацу капитана Кучики и так ли это вообще? Обман чувств? Разыгравшееся воображение?

До места всеобщего сбора идти было недалеко. Туда уже стекались синигами моего отряда, и меня весьма возмутил этот факт — почему они ещё не на построении? Начальство задерживается, это ясно, но они-то должны были додуматься остатками своих мозгов, что когда меня нет, вместо меня капитанствует Кира! Убивая всех и каждого взглядом демона по пути, я направилась в сторону, в которой должен был стоять пастырь этих баранов.

— Лейтенант Кира! — мой громкий звонкий голос оглушил всех в радиусе десяти метров от меня. Будут знать, как меня раздражать!

— К-капитан, откуда Вы здесь взялись? — парень от страха даже заикаться начал, он так высоко подскочил, когда я его позвала.

— Что значит «откуда я взялась»? Мама родила, лет триста назад, — я нахмурилась. За лейтенантом стоял капитан Кучики в спортивной одежде, и, кажется, я прервала их разговор. Чёрт, он же прибыл вчера в лагерь! Я же просила мне сообщить о его приходе! Это стало раздражать меня сильнее.