Вскрывая душевные раны (СИ)

Не нравится мне, что глава дома Кучики стал заниматься зарядкой с нами. Он заставляет меня много думать об ерунде и подрывает мой авторитет перед отрядом. Какого фикуса он быстрее меня? Почему он такой выносливый? И почему это на шестидесятом километре мне резко стало плохо?

Кира обеспокоенно посмотрел на моё лицо и сделал замечание о том, что оно неестественно побледнело. Во мне словно что-то лопнула: резко началась тахикардия сердца, руки задрожали как у душевнобольной, я стала задыхаться, а из носа потекла кровь. Я бы пропахала лицом землю, если бы капитан Кучики не поймал меня. Он приказал моему (!) лейтенанту отвести меня к лекарям, пока сам закончит с отрядом пробежку и проведёт оставшуюся часть зарядки сам. Зараза!

К прибытию в лазарет кровь остановилась, и всё почти прошло. Осмотрев меня, врач развёл руками. Отрицать, что состояние моего здоровья резко начало ухудшаться с момента прибытия в лагерь, он не стал, но и объяснить, почему, не смог. Лишь настоятельно посоветовал показаться капитану Унохане по прибытию в Сейрейтей, я с самыми честными глазами дала и ему, и Кире обещание, что выполню наказ.

Сидя рядом с капитаном Кучики на полигоне, я думала о том, что мне удалось справиться с собственными эмоциями и подавить свои желания и боль. Вот только сам Кучики, кажется, так не думал. Постоянно спрашивал меня о чём-либо, либо просто обращался ко мне, чтобы я подтвердила его слова, односложно ответила и ещё в этом роде, будто ему просто не хотелось, чтобы я молчала. Его взгляд так и не вернул былую безразличность, каждый раз, когда он смотрел на меня, то делал это с маломальскими, но эмоциями. Его словно подменили! Грешным делом я стала думать о том, что это арранкары приняли форму капитана и втираются к нам в доверие, чтобы выведать тайны, но эта сволочь в тот же момент, когда эта мысль пришла мне в голову, широко улыбнулась так, чтобы это было заметно только мне. Я чуть от возмущения не задохнулась: это он-то бесчувственный? Лжец и нахал, вот кто он! Хорошо, что у нас ничего не вышло! Не нужен он мне, вот так вот!

Рукия, сидевшая с нами на полигоне, как-то заинтересованно посмотрела на нашу немую перепалку. Я очень сильно сдерживала себя, чтобы не сорваться на ней или на капитане Кучики, поэтому больше всех влетало Катакуре — а чего у него морда такая наглая, а?

— Нацу! — позвала меня Рукия, когда отряд стекался в столовые палатки с полигона. — Пойдём вместе поужинаем! Давно с тобой не разговаривали, ты так быстро ушла с пляжа!

— В отряде случилось ЧП, — с самыми честными глазами, врала ей я. Она либо поверила, либо сделала вид, что поверила. Скорее всего второе. — Пойдём.

Я всё чаще думала о том, что времени на прощание почти остаётся, а вместо того, чтобы проводит время с отрядом, уже ставшим для меня семьёй за эти полтора месяца, я занималась самокопанием и пыталась убедить себя, что я делаю всё правильно. В который раз я смотрела на смс, присланное от брата «Объекты «А» и «В» были похищены Арранкарами Айзена» и не знала, что на это ответить. Слёзы непроизвольно текли по щекам, а я их и не замечала вовсе.

Так в вечном напряжение и шли эти два дня. Я чувствовала себя всё хуже и хуже с каждым часом. Это, видимо, напрягло и капитана Кучики — после окончания своей работы он заявил, что останется с нами и в последний день, проследит за моим состоянием и отрядом в случае критической ситуации. Это мне не нравилось. Только его мне не хватало здесь.

Рукию он отослал обратно в Сейрейтей. Я много общалась с ней эти два дня, но так и не попрощалась, из-за чего провела вечер в слезах. Завтра будет трудный день.

Всё же решившись, я вышла из палатки и направилась к кострам. Сегодня здесь собрался весь отряд. Я захотела поужинать с ними. Отыскав огонёк, вокруг которого сидели Кира, Катакура, Люмьер, Гори и… Кучики, я направилась к ним.

— Если синигами лентяй, — услышала я отрывок монолога Аски, — я так ему и скажу об этом. Если он урод — я здесь не причём. Если он похож на обезьяну — это тоже не мои проблемы. Зачем мне дан язык и наблюдательность, если ими нельзя пользоваться?

— Обзываться не значит проявлять наблюдательность. Это значит — хамить, — подметила Белл. Мужчины, сидевшие рядом, прыснули, даже капитан Кучики улыбнулся, выйдя из своих мыслей.

— Пффф…

— И всё же, Люмьер-тян, проблема Аски не в том, что он хам, — я подошла к кружку офицеров, — приземлюсь? — не дождавшись ответа, я села между Изуру и Белл. — На самом деле ты прав: ты весьма наблюдателен.

— А?! Что я говорил? — тоном превосходства, спросил Катакура у Люмьер. Та лишь закатила глаза. Я подметила, что сейчас её лицо открыто — она сидела без своей маски.