Вскрывая душевные раны (СИ)

Как же много она говорит, когда обижена. Мне пришлось перебить её, чтобы не слушать весь этот поток ядовитых слов. На всякий случай я даже рот ей рукой закрыл. Она была в шоке, поэтому тут же замолчала. Наконец, я мог ответить.

— Я был не прав. Я долго убеждал всех, что от моей души больше ничего не осталось, и в итоге сам в это поверил. Но вот ты вновь ворвалась в мою жизнь, и выработанный инстинкт защиты сработал на полную — я стремился быть рядом, но как трус боялся, что вновь останусь один… что ты вдруг исчезнешь. Снова.

Признание далось мне гораздо легче, чем все попытки отстранить её от себя. Странно, что я раньше этого не сделал. Прекрасное опустошающее чувство.

— Я насильно заставлял себя отказаться от этих чувств, но и сам не заметил, как ты заполонила мои мысли, а затем и сны. В какой-то момент мне показалось, что если я и дальше буду стремиться быть рядом с тобой всё дольше и больше, то вскоре всего времени мира мне будет недостаточно, чтобы насытиться твоим присутствием. И тогда я эгоистично решил порвать связь… но было уже поздно. Ты была права: такие чувства не смогут пройти и через вечность.

Я уже было готов был произнести те самые три слова, которые, как мне говорили, ждёт каждая уважающая себя женщина, но тут на мою руку упала тёплая капля. Я был почти в шоке, как сама Нацу несколькими минутами ранее. Её глаза были красными и влажными, будто она была готова начать рыдать без остановки вот-вот. Я даже испугался такой перемене её настроения.

— Почему ты плачешь? — я приложил руку к её лбу. Он был холодным, что ещё больше удивило меня, ведь её лицо горело. — Тебе плохо?

— Я… прости, я бы всё отдала за то, чтобы услышать это на пляже. Но сейчас уже поздно…

Это та самая великая женская логика? Я снова не понимаю её. Что она хочет сказать?

— Ты больше… не любишь меня? — лучше бы я молчал.

Слёзы-таки потекли по её лицу. Да что происходит с этой женщиной?!

Что-то я начал сомневаться в своих чувствах. Надо это мне вообще?

Зачем в такой ситуации я пытаюсь шутить?..

— Я должна была кое-что сделать… — трагедия в голосе, но это не ответ на мой вопрос. Однако я решил не перебивать, вдруг она ещё больше заревёт? — …сделать страшный выбор во благо всех, но не решалась, ведь… ведь люблю тебя больше, больше всего, что могло бы заставить меня пойти на этот шаг. А когда ты сказал, что не любишь, я… я…

— Что? — я непроизвольно сильно сжал её руку. Она вновь говорила загадками, и это раздражало как никогда, ведь из-за тайн она и плакала. — Что ты сделала?

— Капитаны! — под резко начавшиеся за лесом взрывы и крики синигами на полигоне появился Кира. Прекрасное музыкально сопровождению, смею мысленно заметить, а особенно это дополнение в виде крови на его шикахушо, ммм… — На лагерь напали арранкары!

Приплыли…

— Нацу… — я вновь повернулся к девушке, что стояла ни жива не мертва и смотрела на своего подопечного глазами полными ужаса. Ещё немного, и я отвинчу ей её хорошенькую головку. — Что ты наделала?

— Яре-яре, Кучики-сан. Негоже так обращаться с девушками.

Кажется, во мне что-то треснуло. Этот голос… сегодня точно кто-то умрёт.

Я всё наносил и наносил удары. В первые жизни я заметил за собой эту безудержную тягу к насилию — я действительно сражался из инстинкта, инстинкта защиты. Она знала, что они придут за ней, она была готова отдать свою жизнь. За кого? Тех слабаков, которых повергли в первые же секунды атаки? Я чуть ли не рычал, не прощу себе, если позволю этим ублюдкам забрать её у меня ни сейчас, ни когда-либо. Особенно этому предателю, который не достоин называть себя капитаном.

Его, видно, забавлял тот гнев, который так и сочился из меня сейчас. Он играючи подмигивал мне, но я ясно видел, что он не пытается наносить серьёзные удары. Верит, что уйдёт отсюда живым? Пусть не надеется.

— Кучики-сан, а Вы эгоист, — режущим по ушам противным певучим голосом проговорил он, когда мы остановились в воздухе в нескольких метрах над землёй. — Урахара-тян готова пожертвовать собой ради Вас, а Вы обесцениваете её душевные муки и терзания.

— Будь я хоть самым великим эгоистом из всех, я не позволю тебе забрать её жизнь, — я возвратил Сэнбонзакуру в состояние катаны, уже готовясь призвать банкай. — Ты никогда не будешь достоин того, чтобы решать её судьбу.

— Ичимару-сан! — вдруг голос того арранкара заставил меня обратить внимание на происходящее на земле. От сердца словно оторвали кусок — в руках этого подонка вся в крови лежала Нацуми без сознания, а куски её сломанного занпакто были разбросаны по земле. — Я перерезал ей сухожилия. Она не сможет сопротивляться. Нам пора уходить.

— Чудно!

Позволив гневу затмить разум, я сорвался вниз, намереваясь снести поганую голову арранкара с его головы, но этим лишь открылся. Ичимару тут же нанёс удар своим занпакто, проткнув меня насквозь в области плеча. Боль на миг затмила мой разум, этого ему хватило, чтобы прострелить мои ноги одну за другой и лишить меня контроля над ними. Так и не достав апатичного ублюдка, я позорно упал на колени.