Вскрывая душевные раны (СИ)

Глава семьи Урахара усмехается, почти обречённо качая головой, и поднимает глаза вверх. Самый старый житель их поместья — мощное древо сакуры — сейчас объят розовым облаком, навеянным свежим дыханием всё воскрешающей весны.

— Ты всё ещё обижаешься на слова леди Элии?

— Эта старуха ничего не понимает!

— Но ей всего двести с лишним… — Кассиопея с искренним изумлением от обращения к управляющей поместьем клана Кучики. Очень похожее лицо в будущем будет делать его сын. Вот кто точно пошёл в отца!

Ещё вчера капитан второго отряда с дочерью посетил дом друга, из-за чего эти две своенравные особы — Араи Элия и Урахара Эрика — пересеклись. Юная леди и так была не в восторге от этой женщины, так ещё и минувшим днём Араи-сан весьма толсто намекнула девочке, что та выйдет замуж за юного господина Кучики, и уж тогда Элия отыграется на ней, воспитав из неё настоящую девушку и первую леди клана. А если этого и не случится, на что сама Араи и уповает, так всё равно её — Эрику — выдадут за наследника или просто члена одного из кланов Общества душ. И результат будет один и тот же, ведь ни одна уважающая себя управляющая не станет терпеть такого беса, как дочь Урахары Кассиопеи и Касумиоджи Йоко. А ведь Йоко — старшая наследница высокопоставленной знатной семьи.

— Она всё равно старуха с такими примитивными мыслями! — заявила Эрика, чуть ли не чертыхнувшись. Кассиопея вновь качнул головой.

— Никто не заставляет выходить тебя замуж за того, кто тебе не люб. Никто вообще не заставляет выходить тебя замуж, цветочек. Гинрей-кун действительно думал о возможности брака своего сына с тобой, но кто мы, чтобы так омерзительно нагло влиять на ваши жизни и судьбы?

Эрика всё ещё была хмура, но расцепила руки, сложенные на груди, пока только дающей о себе знать в силу её двенадцатилетнего возраста. Девочка подняла взгляд туда, куда вновь его направил Урахара-старший, пытаясь, как и он, отыскать красоту в обыденных для неё вещах. Ведь Ханами уже стало обыденностью за всего дюжину прожитых лет.

— В первую очередь ты Эрика, — продолжал говорить Кассиопея. — Во вторую — Поллукс. Это твои имена, данные тебе матерью и отцом. Данные не просто так. У каждого своё значение. А вместе они отражают два твоих начала.

В третью очередь ты Урахара. Это означает, что ты моя дочь, моё продолжение, моя плоть и кровь. Урахара — это твой род, он связывает тебя с твоей семьёй. Когда ты выйдешь замуж, или в твоём случае если, — Урахара с улыбкой покосился на дочь — та закатила глаза. — Так вот, когда ты выйдешь замуж ты сменишь свою фамилию, войдёшь в новый род, твои дети будут принадлежать ему — роду своего отца. Но это не значит, что ты больше не будешь частью рода Урахара.

— А если я не буду менять фамилию?

— Цветочек, ты же знаешь: у мужа и жены должна быть одна фамилия.

— Тогда я уговорю мужа взять мою фамилию!

— Навряд ли со своим характером ты найдёшь себе со всем соглашающегося молодого человека.

«Наверняка он будет такой же упёртый осёл, как и ты…»

Кассиопея хмыкнул от своей мысли, не посмев произнести её вслух дочери. Уж очень она на мать похожа, а прочувствовать на своей макушке её «лёгкую руку», сжатую в кулак (хрупкий только на первый весьма подслеповатый взгляд), ну очень не хотелось.

— Это мы ещё посмотрим…

Левой рукой Эрика хрустнула пальцы правой. Кассиопея даже вздрогнул от того адского пламени решимости, что полыхало сейчас в её глазах. Поэтому мужчина поспешил уйти с этой темы.

— Так к чему это я всё говорю… Прежде твоей фамилии и твоих имён, ты — это ты. И никто и никогда не оспорит этого. Ты можешь сменить фамилию, — Урахара почти вздрогнул от того самого «горящего» взгляда дочери, когда она резко перевела на него пристальный, колющий взгляд, — можешь даже сменить имена. Но ты всегда останешься собой. Надо только не изменять себе, быть твёрдой в решениях и принципах, истово верить в то, во что ты всегда верила. Но и проявлять гибкость, где-то даже уступать. Но никогда! Слышишь? Никогда не давать управлять собой! Ты не кукла, Урахара Поллукс Эрика. И только ты вправе распоряжаться своей жизнью.

Девушка удивлённо смотрела на арранкара перед собой. Его пронзающий холодный взгляд ничуть не изменился. Рука эспады сжимала рукоять его занпакто, чьё лезвие было воткнуто в стену около самого уха девушки, будто это раскалённый нож вошёл в масло.

— Боюсь, ты не в праве распоряжаться своей жизнью, — наконец, объявил мужчина, так же легко вытаскивая своё оружие из бетона и льда, как он его и вогнал туда. — Если бы ты не принадлежала юному господину, я, может, и принял такой обмен.

— Ч-что? — непрощающее пролепетала девушка. До её сознания ещё не полностью дошло, что она жива, а её глаза уже ошарашено смотрели на этого странного и пугающего пустого. — Зачем же ты спрашивал?

— Мне просто было интересно узнать твой ответ, — эспада повернулся спиной к своей неудавшейся жертве, прикрывая глаза. — Кажется, я понял, что нашёл в тебе юный Айзен-сама.