Вскрывая душевные раны (СИ)

Я была уверена, что он способен сейчас меня убить. Теперь я ощущала давление всем своим многострадальным телом. Как бы сильна ни была я, я не могла его одолеть. И дело не в том, что со мной сейчас нет моего занпакто. Ему достаточно просто сжать меня руками, приложив совсем немного усилий, чтобы я сломалась. Может я и была дерзка по отношению к нему, но остатки разума сохранила — ярость Кучики пугала меня, я помню его ещё несдержанным малышом, способным разрубить ствол дерево с помощью обычного асаучи. Когда Бьякуя в ярости, в такой вот ярости, которая видна глазами, с ним не сравнится даже животный инстинкт Зараки — Кучики уничтожит всё, что вызывает в нём раздражение.

Да, я точно была талантливым демагогом. Не знаю, повёлся ли он на мои слова, или его остудил настоящий животный страх в моих глазах… Бьякуя обвёл меня своим убийственным взглядом, анализируя мою речь, затем прикрыл глаза. Послышался судорожный вздох — видимо, он пытается вернуть себе самообладание.

Хвала небесам, когда он вновь открыл глаза, из его взгляда пропало жажда моей крови. Но я всё же недоверчиво посмотрела на него, ожидая его реакции. И готовясь бежать, если он вдруг вытащит свой занпакто.

— Я был не прав, — всё же сказал он. — Прошу простить меня.

Надо же признал вину и попросил прощения? Это точно Бьякуя?

Я продолжала недоверчиво пилить его взглядом.

— Я не должен был так себя вести, — продолжал распинаться он. — Я напугал тебя?

— Совсем немного, — нехотя ответила я. Не буду же я ему врать? Он и так видит меня насквозь. — Ничего такого, что можно было бы назвать радикальным, — добавила я, видя его распятие самого себя во взгляде.

— Ещё раз прошу прощения, — ледяным тоном повторил он.

— Я не держу обиды, правда. Не могли бы Вы выйти? — его взгляд переменился, я поспешно добавила. — Я бы не хотела разговаривать с Вами на серьёзные темы в таком вот виде, — я красноречиво показала на свою смятую спальную одежду.

Бьякуя ничего не ответил. Просто кивнул, развернулся и вышел на улицу. На выходе он столкнулся со Змеюкой — подслушивала, гадина? — и тут же приказал ей подать завтрак. Как только эти двое покинули моё поле зрение, в комнату ворвалась Мэй.

— Леди Урахара, — она подскочила ко мне, наскоро осматривая меня на предмет ранений. — С Вами всё хорошо? Господин не тронул Вас?

— Всё хорошо, правда, — с натянутой улыбкой ответила я, хотя чувствовала, что меня немного штормит, а перед глазами темнеет. Такого ужаса я давно не ощущала. Бр-р-р.

— Это хорошо, он обычно не поднимает руки на женщин. Но в этот раз я точно была уверена, что малой кровью не обойдётся, — она недоверчиво ещё раз меня осмотрела. — Он точно Вас не тронул? Вы какая-то бледная. Может позвать Хоши?

— Нет-нет, всё в порядке, правда. Знаешь, что, помоги-ка мне одеться, — для убедительности я даже встала с места. И это было моей главной ошибкой. Перед глазами тут же всё потемнело, рана под сердцем болезненно заныла сильной фантомной болью. Ноги подкосились, я полетела на пол и встретилась бы с ним точно, если бы Мэй меня не подхватила.

— Нет, Вас должна осмотреть Хоши, — твёрдым голосом заявила Сузу.

— Мэй, — я силой вцепилась в её руку как утопающий за соломинку, — не говори об этом Бьякуе, пожалуйста! Мне плохо совершенно не из-за него!

Не знаю почему, но я не хотела, чтобы Кучики знал о моём полуобморочном состоянии, в котором я пребывала сейчас. Причина была ясна — только что пережитый стресс (надеюсь, ведь в противном случае времени осталось немного). Наверное, я не хотела, чтобы он почувствовал себя монстром, убивающим слабеньких духом кисейных дам одним взглядом. Он и так посмотрел на меня в последний раз так, словно бы он ощущал себя самым мерзким созданием мира, которое осмелилось до дрожи напугать меня.

— Не скажу, правда, — мой умирающий тон разжалобил-таки Мэй. — Но Хоши я позову, — наставила она на своём. — Скажу господину, что утреннее обследование.

Я кивнула.

Хоши меня обследовала, я рассказала ей о фантомных болях. Ни Мэй, ни я не распространялись о том, что послужило предполагаемой причиной моего полумёртвого состояния. Ли предложила мне успокоительного, но я отказалась. Мы сошлись на том, что перед завтраком Мэй даст мне обезболивающее, чтобы боли меня не беспокоили. В этот раз перевязывать Ли меня не стала, хоть и натёрла мазями.

Мэй привела меня в порядок. Я в ужасе взглянула на своё отражение в зеркале (огромное и просто прекрасное зеркало принесли в мою комнату слуги в день моего новоселья). Не удивительно, что Бьякуя попытался меня убить — видимо, принял за пустого. Бледная, растрёпанная, с мешками под глазами и выпирающими скулами как у скелета. Сузу заплела мне ту причёску, которую обычно я делала себе — косу, четырежды обвязанную вокруг основания, чтобы та не подметала за мной пол.