Вспомнить всё

«Надо же… когда-то мы свято верили, будто гайморовы пазухи напрямую соединены с мозгом, и потому щепотка табака воздействует непосредственно на кору больших полушарий…»

Вспомнив о старом студенческом суеверии, Чень улыбнулся, вновь опустился в кресло и устремил взгляд на телеэкран, на оживленно жестикулирующего оратора, до боли знакомого всем и каждому с детства.

Внезапно лицо на экране подернулось рябью, угасло. Следом за изображением пропал и звук. Взгляд Ченя оказался устремлен в пустоту, в вакуум: экран мерцал девственной белизной, из динамика доносилось лишь негромкое шипение.

«Забористый, мать его, табачок», – удивился Чень и жадно, гордо запрокинув голову, втянул второй ноздрей остаток черного порошка на тыльной части ладони. Казалось, ароматный табак, вновь защипавший гайморовы пазухи, обжег пламенем мозг, и…

Секунду-другую экран оставался пуст, а после на нем постепенно начало проступать, обретать яркость и четкость изображение… однако на экране появился вовсе не Вождь. Не Наивысший Благодетель Народа и, если уж строго держаться фактов, не человек вообще.

Перед Ченем предстал безжизненный механизм, уродливое нагромождение полупроводниковых схем, извивающихся псевдоподий и объективов. Едва Чень сумел разглядеть все это, венчавший конструкцию громкоговоритель разразился монотонной, жестяной агитационной речью.

«Что это? – не сводя глаз с экрана, подумал Чень. – Реальность? Нет, не может быть. Скорее, галлюцинации. Видно, лоточник случайно наткнулся где-то на склад с психоделиками времен Войны за Освобождение и торгует ими вовсю, а я только что вынюхал дозу… причем немалую!»

Нетвердым шагом добравшись до видеофона, он набрал номер ближайшего к его дому отделения Нарпола.

– Я хотел бы доложить о торговце наркотиками, распространителе галлюциногенов, – сказал он в трубку.

– Имя, фамилия, адрес комкварта? – отрывисто, с казенной деловитостью спросил безликий полицейский чин.

Сообщив полицейскому все необходимое, Чень кое-как доплелся до кресла из искусственной кожи и снова увидел на телеэкране все тот же фантастический, нагонявший жуть морок.

«Убийственная штуковина, – в отчаянии подумал он. – Видимо, из препаратов куда мощнее, коварнее ЛСД, разработанных в Вашингтоне, округ Колумбия, или даже в Лондоне, которые враг так ловко подбросил в наши водохранилища. Я-то, дурак, радовался, думал, она облегчит выслушивание тягомотных речей Вождя… а дело обернулось гораздо худшим! Дребезжащее, грохочущее пламенной речью, вращающееся на вертлюге из стороны в сторону электронное чудище из металла с пластмассой – такого ужаса я и представить себе не мог. Если теперь придется любоваться им всю оставшуюся жизнь…»

Не прошло и десяти минут, как в двери комкварта постучался наряд из пары нарполовцев. К тому времени изображение ужасающего рукотворного механизма, без умолку, размахивая псевдоподиями, горланившего с телеэкрана, вновь постепенно, рывками, сменилось знакомым лицом Вождя. Охваченный дрожью, Чень впустил копов в квартиру и проводил к столу, где оставил пакетик с нюхательным табаком.

– Галлюциногенный токсин, – глухо пояснил он и прерывисто перевел дух: с появлением полицейских на сердце сделалось гораздо спокойнее. – Кратковременного действия. Поступающий в кровь непосредственно, через капилляры в слизистой носа. Готов рассказать, где взял его, у кого… словом, сообщить все подробности.

Полицейские, приготовив шариковые ручки, вопросительно уставились на него, а Вождь на экране телевизора в дальнем углу все это время бубнил, бубнил, продолжал бесконечную речь. Под точно такие же речи Тун Чень провел сотни, тысячи вечеров, но…

«Но больше им точно такими же не бывать – по крайней мере, для меня, – подумал Чень. – Одна щепотка ядовитого дурмана перевернула вверх дном всю жизнь».

Может, на это они и рассчитывали?

«Они»…

Странно, но мысль эта, неожиданная для самого Ченя, почему-то казалась верной. На миг Чень засомневался, задумался, стоит ли посвящать полицейских в подробности, позволяющие разыскать уличного лоточника: дескать, столкнулся с торговцем случайно, а где – убей Бог, не припомню… Однако тот самый перекресток он помнил, помнил прекрасно и с необъяснимой неохотой выложил все как есть.

– Спасибо, товарищ Чень, – поблагодарил его старший полицейского наряда, аккуратно собрав оставшийся – то есть почти весь – табак и спрятав сверточек в карман ладно сидящего, безукоризненно отутюженного мундира. – Это мы передадим на исследование при первой же возможности, – пообещал коп, – и незамедлительно сообщим о результатах – особенно если вам будет показано вмешательство медиков. Некоторые из старых, военного времени психоделиков в итоге приводят к смерти… о чем вы, несомненно, читали.

– Читал, – подтвердил Чень, – а как же.

Читал… и именно этого опасался больше всего.

– Ну что ж, удачи вам. Еще раз благодарим за сигнал.

С этим оба копа и отбыли восвояси. Похоже, происшествие нисколько их не удивило: должно быть, с подобными жалобами им приходилось сталкиваться по нескольку раз на дню.