Вспомнить все: Моя невероятно правдивая история

Несмотря на наши различные взгляды, до сих пор наши семейные отношения никогда не омрачались политикой. На мой взгляд, я вовсе не выступал против наемного труда — просто пытался разобраться с теми проблемами, с которыми столкнулась Калифорния. Когда Тедди в 2000 году вел кампанию по переизбранию в Сенат на седьмой срок, мы с Марией поддержали его, устроив у себя дома прием с участием пятисот человек. Все влиятельные лидеры американских профсоюзов присутствовали там, выбивая из Тедди в обмен на свою поддержку всяческие уступки, и впоследствии они прислали нам с Марией любезные письма с выражением благодарности. Помню, я ходил по лужайке, здороваясь с гостями, и думал: «Нет ничего страшного в том, что я принимаю всех этих профсоюзных лидеров у себя дома». Профсоюзов много — объединяющих слесарей, мясников, плотников, каменщиков, водопроводчиков, рабочих цементных заводов, — и у меня всегда были хорошие отношения с ними. Но сейчас меня выводила из себя беззастенчивая наглость профсоюзов госслужащих.

Наступило лето, и я выполнил свою угрозу отдать вопрос на рассмотрение непосредственно избирателей в том случае, если демократы и их сторонники не сядут за стол переговоров. Воспользовавшись своим правом губернатора, я назначил на ноябрь специальные выборы, посвященные предложенным мною реформам. Это увеличило давление на Марию. Она стала получать письма и телефонные звонки от профсоюзных лидеров со всей страны, требовавших от нее: «Лучше поговорите об этом с Арнольдом». Мария исправно докладывала мне обо всех таких письмах и звонках, но никогда не спорила с тем, что эти требования справедливы.

Она также вынуждена была защищать меня перед Юнис и Сарджем. Родители спрашивали ее: «Неужели он действительно должен идти против наемного труда? Неужели ему действительно нужно быть таким жестким? Почему он не обращается так же жестко и с бизнесом?»

«Арнольд пытается разобраться с дефицитом в пятнадцать миллиардов долларов, а профсоюзы требуют дополнительных денег, — пробовала объяснить Мария. — И в своей избирательной кампании он обещал реформы, которые сейчас и пытается провести. Конечно, профсоюзы этим недовольны! Мне понятна ваша позиция, но я также понимаю заботы Арнольда». Она чувствовала себя крайне неуютно, оказавшись под перекрестным огнем.

У меня тоже постоянно звонил телефон. Крупные бизнесмены и консерваторы твердили мне: «Мы понимаем, что эти Кеннеди пытаются уговорить вас пойти на попятную, но помните, что мы должны несмотря ни на что продолжать битву». Мысль о том, что я живу в одном доме вместе с врагом и сплю с ним в одной постели, приводила их в бешенство. Можно было буквально услышать мысли ультраправых: «Твою мать, да это все равно как если бы Калифорнию прибрал к рукам Тедди!»

А за кулисами переговоры продвигались судорожными рывками. Мне приходилось очень трудно, не только из-за яростных нападок профсоюзов, но и потому, что многие члены моей команды не соглашались со мной. Пэт Клэри и другие ветераны-республиканцы скептически относились к нашим шансам усадить профсоюзы за стол переговоров и требовали проводить более твердую линию. Казалось, они рвались в политическую драку еще больше меня.

Вместо того чтобы с ними спорить, я обошел их стороной и начал действовать лично, встречаясь с глазу на глаз с лидерами профсоюза учителей, бывших моими союзниками во время кампании за программу внеклассных занятий, хотя теперь казалось, что это было целую вечность тому назад. Я наводил мосты к профсоюзам полицейских и пожарных, с которыми также успешно работал в прошлом. И я заручился содействием своего друга Боба Хертцберга, бывшего спикера ассамблеи, демократа, чтобы он устроил тайную встречу со спикером ассамблеи Фабианом Нуньесом.

Все эти переговоры принесли результаты, особенно встреча с Нуньесом, которая состоялась не в Сакраменто, а во дворе моего дома. Моей целью была выработка компромиссных мер, что позволило бы избежать референдума. После чего я собирался снимать одно за другим свои предложения с референдума, работая с законодателями по осуществлению реформ, или заменять их на компромиссные варианты предложений, согласованные со всеми сторонами.

Государственный секретарь Брюс Макферсон, республиканец, предупредил нас, что крайним сроком для внесения исправлений в предложения на референдум является середина августа. Этот срок подошел, и мы с Фабианом уже были близки к тому, чтобы заключить соглашение. Однако у нас на пути еще оставались два препятствия. Некоторые профсоюзы продолжали упрямиться, хотя я и готов был пройти им навстречу больше половины пути. Не сомневаюсь, их политические советники указывали на результаты опросов общественного мнения и спрашивали: «Зачем идти на компромисс сейчас, когда можно будет сокрушить его на специальных выборах?» Профсоюзы уже истратили 160 миллионов долларов на кампанию против меня; они ощутили вкус крови. Внезапно львы увидели, что могут сожрать укротителя. Щелчок бича их больше не пугал.