Вспышка молнии

— А может быть, ты это вспомнишь? — незнакомец повернулся правым плечом, по сути, ткнув им прямо в лицо Степану Николаевичу. На обесцветившейся, будто размякшей от воды коже виднелась едва заметная, темная полоска с неровными краями, длиною пять сантиметров. Шрам был старый, наверно еще детский, почти потерявший былую выпуклость.

— Помнишь откуда это? Помнишь? Лето… пятый класс.

Лето, пятый класс… Давыдов невольно вспомнил себя еще мальчишкой. Он и его одноклассник играли дома, на подоконнике, и случайно разбили окно. Один из осколков ранил друга Степана Яковлевича. Оттуда и появился этот шрам.

— Слава богу, это был первый этаж, а то вылетели бы оба. — неожиданно сказал вслух предприниматель, при этом сильно удивившись собственным словам. Но ведь именно эту фразу сказала его мама, когда вернулась домой и увидела, что произошло в ее отсутствие. Давыдова словно током ударило. Безумным взглядом он посмотрел на мертвеца, стоявшего перед ним. В этот момент он невольно начал различать отдельные, до боли знакомые черты побледневшего, испачканного грязью лица.

— Коля? Коля Ерохин? — шепотом произнес пожилой мужчина, протерев кулаком глаза.

Мозг Степана Яковлевича отказывался верить в происходящее. Этого просто не может быть! Николай Ерохин, друг детства, одноклассник, а потом и однокурсник, стоял перед ним воплоти.

— Ах, значит, теперь узнал? — мертвец расхохотался так, что из его гнилозубой пасти снова брызнула затхлая вода. — Так, может быть, ты и это место узнаешь? — он поднял Давыдова с земли, словно пушинку, без каких-либо заметных усилий. Затем поставил сбитого с толку, ошарашенного бизнесмена на ноги и отошел на пару шагов в сторону, позволяя тем самым, осмотреть окрестности.

— Глянь вокруг. Ничего тебе это не напоминает?

Ерохин торжественно развел руки в стороны, а Степан Яковлевич, молча, покрутил головой, хлопая округлившимися от неописуемого удивления глазищами.

Они стояли у озера, со всех сторон окруженного лесом. Кое-где на его пологих берегах разместились невысокие ивы, склонившие свои тонкие, гибкие ветви к самой поверхности воды. Местами их сменял густой кустарник, плотными зеленеющими гроздями усевшийся на краях подмытых волнами откосов. Сам водоем по своим размерам был весьма скромным. Чуть больше футбольного поля. И то, что глубина в нем могла быть настолько велика, представлялось чем-то невероятным. Такой же сказочной казалась и мысль о том, что в столь маленьком озерце мог поместиться огромный пассажирский самолет. Хотя теперь, после встречи с другом своего детства, Степан Яковлевич больше не был ни в чем уверен.

Давыдов продолжал безмолвно осматривать окрестности. Участок берега, на котором он стоял, оказался до боли знаком. Линия воды здесь сильно изгибалась, образуя небольшой заливчик. Окруженный со всех сторон растительностью, словно непроницаемой стеной, он был надежно отделен от внешнего мира. Из этого закутка получалось идеальное укрытие, недоступное посторонним взглядам. Давыдов со своим другом и одноклассником Ерохиным не раз бывал здесь. Это было их особенное место. В детские годы они называли его своим секретным штабом. Располагалось крошечное озерцо в лесопарке на окраине их родного городка. Потому летом мальчишки часто бегали сюда купаться. Этой привычки два закадычных друга не изменяли и позже, в годы своей студенческой юности.

Юность… Степан Яковлевич еще раз внимательно посмотрел на явившегося неизвестно откуда Кольку Ерохина. За серостью побледневшей кожи, распухшими, сильно измененными чертами лица и кусочками водорослей прилипших к щекам, пожилой мужчина увидел, что его друг детства был по-прежнему молод. Как и в тот самый день.

Роковой день.

Воспоминания взвалились на Давыдова тяжелой ношей. Точнее сказать, обрушились подобно кузнечному молоту, ударившему о наковальню.

Только что подошла к концу летняя сессия. Сдан последний экзамен. На улице жарко. Больше тридцати градусов. Ярко светит солнце и на небе ни облачка. Колька и Степа приехали погостить из большого города обратно, на свою малую родину, в Северск. Вдвоем они бредут с железнодорожной станции уже знакомым привычным для них маршрутом, через лес, мимо того самого озерца.

— Жарко-то как! Мозг плавится! — пожаловался Ерохин, утирая пот со лба. — Давай окунемся! — предложил он неожиданно приободрившимся голосом и, снимая с себя на ходу футболку, юркнул в заросли. Давыдов от возможности лишний раз охладиться отказываться не стал. Ему, бывшему с малых лет грузным увальнем, царившее на улице пекло доставляло не меньший дискомфорт. Друзья укрылись в своем секретном месте. Зашли в воду…

Но потом что-то в этот день пошло не так.