Встреча на Прайле

– Это уж точно, не понимаю. Чертовы кровожадные психи!

Де Франко взмахнул руками – встать, уйти от этого безгранично терпеливого и нечеловеческого лица, лица, на котором каким‑то образом появились неуловимые выражения, от этого голоса, который заставлял его забыть, откуда впервые появились слова. А потом он вспомнил о слушателях, слушателях, делающих пометки, о полковнике, которая смотрела на него из‑за своего стола. Информация. Победить – не результат. Вопросы – вот результат. Выяснить, на что они способны. Мир перестал быть целью. Они имели дело с безумцами, с душами, которые не знают мира. С эльфами, которые гибли назло неприятелю. Которые кончали с собой шутки ради и ни в грош не ставили чужую жизнь.

Он остался на своем стуле. Сделал еще один вдох. Собрался с мыслями и вспомнил еще одно, о чем стоило узнать.

– Что вы сделали с пленниками, у которых учились языку, а? Расскажи мне.

– Мертвы. Мы поднесли им чашу. По одной, когда они захотели этого.

– Правда?

И снова разведенные руки, изящные пальцы.

– Я здесь за все ошибки. Сколько бы за них не пришлось платить.

– Черт побери, эльф!

– Не называй меня так. – В голосе послышалась слабая мелодия. – Помни мое имя. Помни мое имя. Де Франко…

Он должен подняться. Он должен подняться и скрыться от этого инопланетянина, скрыться от этого взгляда. Он резко отодвинулся от стола и посмотрел обратно – эльф отвернулся. От саитаса Ангана пахло чем‑то сухим и пряным, как будто специями. Глаза ни на миг не раскрывались полностью, лимонные щелки. Они следили за ним.

– Поговори со мной, – сказал эльф. – Поговори со мной, Де Франко.

– О чем? О том, чтобы передать вам одного из нас? Не дождетесь. Черта с два. Мы не психи.

– Тогда война не прекратится.

– Вы все сдохнете, все до единого!

– Если таковы ваши намерения, – сказал эльф, – да. Мы не верим, что вы хотите мира. У нас больше не осталось надежды. Поэтому я пришел сюда. А последние из нас начали погибать. Это не тихая смерть. Наши сердца не остановятся. Мы будем сражаться.

– Там, на фронте, ты имеешь в виду.

– Я буду умирать так долго, как вы захотите, здесь. Я не остановлю свое сердце. Саитас не может.

– Черт побери, мы не этого добиваемся! Это не то, чего мы хотим.

– Вы тоже не можете останавливать ваши сердца. Я знаю это. Мы не жестоки. Я все еще надеюсь на тебя. Все еще надеюсь.

– Ничего не получится. Мы не можем этого сделать, понимаешь ты меня? Это против наших законов. Законов, понимаешь?

– Законов.

– Добро и зло. Мораль. Господи, убийство – это зло.

– Значит, вы натворили много зла. Вы тоже сделали ошибку, Де Франко. Ты же солдат, как я. Ты знаешь, чего стоит жизнь.

– Еще как знаю. И я до сих пор жив.

– Мы отклонились. Мы запутались. Ты умрешь за войну, но не за мир. Я не понимаю.

– Я не понимаю. Вы считаете, что мы вот так возьмем какого‑нибудь бедолагу и выдадим его вам.

– Тебя, Де Франко. Я прошу тебя заключить мир.

– Дьявол. – Он покачал головой, подошел к двери – к черту полковника, к черту слушателей. Его рука на ручке двери тряслась, и он боялся, что это было заметно. Положить конец войне. – Давай, говори дальше.

Дверь распахнулась. Он ожидал охранников. Ожидал…

За дверью был пустой коридор, чистый кафельный пол. На кафеле темнело что‑то круглое, со своеобразной симметрией и безобразием вещи, предназначенной убивать. Граната. Целая.

У него екнуло сердце. Он ощутил косяк, вжавшийся в бок. На коже выступил ледяной пот, кишки начали таять. Он застыл, глядя на гранату, но та не исчезала. Все тело, с головы до ног, охватила дрожь, как будто из гранаты уже выдернули чеку.

– Полковник Финн. – Обернувшись в проеме двери, он орал в незримые объективы камер. – Полковник Финн! Выведите меня отсюда!

Никто не ответил. Ни одна дверь не открылась. Эльф сидел и смотрел на него с выражением, наиболее близким к страданию из всех эмоций, которые он до сих пор выказывал.

– Полковник! Полковник, чтоб вам!

И снова тишина. Эльф поднялся на ноги и стоял, глядя на него словно бы в недоумении, как будто подозревал, что стал свидетелем какого‑то человеческого умопомешательства.

– Они оставили нам подарок, – сказал Де Франко. Голос у него дрожал, и он попытался унять дрожь. – Они оставили нам подарочек, мать их так, эльф. И заперли нас здесь.

Эльф смотрел на него, и Де Франко вышел в коридор, нагнулся и, подняв смертоносный черный цилиндр, показал его.

– Это из ваших, эльф.

Тот стоял в проеме. Его опущенные глаза были глазами изваяния земного святого, поднятые же вверх казались пятнами цвета на белой коже. Длинные пальцы без ногтей коснулись косяка, эльф задумчиво рассматривал его и человеческое вероломство.

– Таковы их обычаи?

– Не мои. – Он крепко сжал в руке цилиндр, похожий и непохожий в своей смертоносности на все прочее оружие, с которым ему доводилось иметь дело. – Совсем не мои.

– Ты не можешь выйти.

Потрясение ошеломило его. Мгновение он ничего не соображал. Потом дошел по коридору до главной двери и подергал ее.