Встречи с замечательными людьми

Мой старый друг Филос, про которого я могу только повторить, что такого преданного друга у меня никогда больше не было, да и, наверно, как теперь я все больше и больше убеждаюсь, не будет, кончил свое существование от полученной раны через четыре месяца на моих руках, уже опять в Туркестане.

А Петр Карпенко через два года преждевременно умер в одном из городов Центральной России.

Мир праху этого необычайно душевного для своих товарищей человека!

Профессор Скрыдлов

С начальных годов моей ответственной жизни моим другом, по возрасту на много лет старше меня, сущностным другом, был профессор археологии Скрыдлов, без вести исчезнувший во время самого большого волнения умов в России.

С ним я впервые встретился именно тогда, как я уже писал в главе «Князь-Юрий-Любоведский», когда я был взят им в качестве проводника по окрестностям Каира.

Во второй раз после этой первой встречи я видел профессора Скрыдлова в Старых Фивах, куда я совершил первое совместное с князем Юрием Любоведским путешествие и куда вскоре приехал также и он.

Тогда, живя вместе в течение трех недель в одной гробнице и разговаривая во время перерывов в работах по раскопкам на всякие отвлеченные темы, мы, несмотря на разницу лет между нами, постепенно так близко сошлись и сдружились, что, когда князь Юрий Любоведский уехал в Россию, мы не расстались, а решили предпринять вместе большое путешествие.

Мы тогда из Старых Фив отправились вверх по течению Нила до самых истоков его, откуда попали в Абиссинию, где прожили около трех месяцев, и потом оттуда вышли в Красное море и через Сирию попали на развалины Вавилона, где после четырех месяцев нашей совместной жизни он остался продолжать раскопки, а я вместе с двумя персами – торговцами старинными персидскими коврами, с которыми, случайно встретившись в одном ближайшем к Вавилону местечке, очень подружился на почве общего интереса к старинным коврам и распознаваний их, – отправился через Мешхед в Испагань.

После этого я с профессором Скрыдловым встретился через два года в городе Оренбурге, куда он приехал вместе с князем Любоведским и откуда должно было начаться наше совместное большое путешествие по Сибири уже в целях нужд общего характера, связанных с программой, начертанной все тою же, мною несколько раз упомянутой, группой «искателей-истины».

После сибирского путешествия мы много раз опять встречались, как намеренно для совместных больших и малых путешествий по разным дебрям, главным образом Азии и Африки, и для кратковременных свиданий в целях требовавшегося личного обмена мнений, так и случайно.

Я опишу, и даже как можно подробнее, ту нашу встречу и последовавшее за ней совместное путешествие, во время которого случился, так сказать, «перелом» его общей внутренней психики в том смысле, что в ней стали иметься результаты, исходящие не от одних только его мыслей, но также и от его чувствований и инстинкта, и последние даже стали первенствовать или, так сказать, «инициатировать».

На этот раз я с ним встретился случайно в России, как раз вскоре после моей предпоследней встречи с князем Любоведским.

Я ехал на Закавказье, и в буфете одной железнодорожной станции, когда я торопился докончить знаменитую, заведенную казанскими татарами для российских железнодорожных буфетов, «говяжью» котлету из конского мяса, вдруг кто-то сзади меня обнял. Оглядываюсь – вижу: мой старик.

Оказалось, что он едет тем же поездом, что и я, к своей дочери, жившей в то время на курорте в Пятигорске.

Встреча для нас обоих была радостная. Мы решили дальше ехать вместе, и мой профессор с удовольствием пересел из второго класса в третий, в котором, конечно, ехал я, и мы всю дорогу беседовали.

Он рассказал мне, как после того, как мы расстались на развалинах Вавилона, он поехал опять в Старые Фивы и в окрестностях занимался раскопками.

За эти два года он сделал массу интересных и ценных находок и под конец, очень соскучившись по России и своим детям, решил проветриться и вот, недавно вернувшись в Россию, прямо поехал в Санкт-Петербург, потом в Ярославль к старшей дочери, а сейчас едет в Пятигорск к младшей, которая за время его отсутствия «приготовила» ему двух внучат.

О дальнейшем и сколько времени он останется в России, он пока не знает.

Я в свою очередь рассказал ему, как я провел эти два года, как вскоре после того, как мы расстались, я, очень заинтересовавшись исламом, после больших трудностей, посредством многих хитростей попал в недоступные для христиан Мекку и Медину в надежде, проникнув в то, что имеется в этой религии скрытым, может быть, найти ответы на некоторые интересовавшие меня вопросы.

Но мой труд оказался напрасным, так как я там ничего не нашел, а только выяснил, что если и есть что-нибудь за этой религией, то это нужно искать не здесь, как все думают и уверяют, а в Бухаре, где с самого начала и было сконцентрировано все сокровенное, на котором базируется эта религия, и какое место стало являться центром и источником ее.