Встречи во мраке (Сборник)

— Совершенно верно. В этом и заключается причина необходимости первоклассной лаборатории с бетонированными стенами, двойными дверями и прочими мерами предосторожности против воровства и излишнего любопытства. Могу с уверенностью утверждать,—с гордостью добавил Кнайзель,—что наш сплав будет гораздо легче, прочнее, удобнее для ковки и к тому же гораздо дешевле для производства.

— А вы случайно не набрели на философский камень? — осведомился Эллери, сохраняя полнейшую серьезность.

Взгляд Кнайзеля стал суровым.

— Разве я похож на шарлатана, мистер Квин? — просто спросил он.—Уверяю вас, что то доверие, которое питает ко мне доктор Дженни, и его сотрудничество со мной — надежная гарантия моей научной честности. Говорю вам,— продолжал он, слегка повысив голос,— что мы открыли металл будущего! Он совершит переворот в аэронавтике! Это решит одну из важнейших проблем, стоящих перед астрофизиками,—создание легчайшего металлического сплава, обладающего прочностью стали! Человек устремится в космос, покорит Солнечную систему! Этот сплав будет использоваться везде —от перьев для авторучек до сверхвысоких небоскребов...

— И,— закончил он,— это уже почти совершившийся факт.

Последовало короткое молчание. Конечно, эти слова звучали, мягко выражаясь, фантастично. И все же что-то в спокойном и рассудительном голосе маленького ученого делало их правдоподобными.

На Эллери они, казалось, произвели меньшее впечатление, чем на всех остальных.

— Мне бы искренне не хотелось попадать в один разряд с близорукими насмешниками, преследовавшими Галилея и глумившимися над Пастером, но должен сказать вам, как один аналитик другому, что я предпочел бы видеть доказательства... И во сколько же это вам до сих пор обошлось, доктор Кнайзель?

— Не знаю точно, но, по-моему, больше чем в 80 000 долларов. Финансами занимается доктор Дженни.

— Наивный маленький эксперимент,— пробормотал Эллери.— Так просто... Ну, сэр, хром, никель, алюминий, углерод, молибден и прочие материалы не могут составить такую огромную сумму, разве только вы распорядились грузить их вагонами. Нет, доктор, придется вам дать мне дальнейшие разъяснения.

Кнайзель позволил себе сдержанно усмехнуться.

— Вижу, что вы немного знакомы с подобными экспериментами. Вы могли бы упомянуть молибденит, вульфенит, шеелит, молибдит и другие породы, из которых можно добыть молибден. Но я молибден не использую. Я взялся за решение проблемы с совершенно другого конца.

А что касается финансов, то вы не учли несколько существенных моментов. Я имею в виду устройство лаборатории и покупку аппаратуры. Вы имеете какое-нибудь представление о стоимости специальной вентиляционной системы, печей для плавки и остального оборудования: турбин, электролитных аппаратов, катодных труб и т. п.?

— Приношу свои извинения. Я чистейшей воды дилетант. А что касается вашего прошлого, доктор?..

— Мюнхен в Германии, Сорбонна во Франции, Металлургический институт в Штатах. Специальная лаборатория и исследования под руководством Юблика в Вене и старика Шарко в Париже. Три года в Бюро стандартов США при департаменте металлургии, после чего я приобрел американское гражданство. Пять лет в одной из крупнейших на Американском континенте сталелитейных компаний. В промежутках — независимые исследования, во время которых постепенно родилась идея, сейчас мною разрабатываемая.

А как вы познакомились с доктором Дженни?

— Нас свел один мой коллега, которому я доверял. Я был беден, и мне требовалась помощь человека, который мог бы добыть финансы, помогать мне в технических вопросах и на кого я мог бы всецело положиться. Доктор Дженни согласился па все мои условия. Он с энтузиазмом взялся за дело. Дальнейшие выводы вы можете делать сами.

— А почему миссис Доорн решила прекратить финансировать вашу работу?

Между бровями Кнайзеля пролегла складка.

— Она устала. Две педели назад она вызвала доктора Дженни и меня к себе домой. Вместо обещанных нами шести месяцев эксперименты растянулись на два с половиной года и все еще не были закончены. Миссис Доорн сказала, что она утратила к ним интерес. Вполне дружелюбным тоном она информировала нас о своем решении, а нам нечего было сказать, чтобы изменить его.

Мы ушли удрученные. У нас еще оставалось немного денег. Мы решили прекратить опыты только тогда, когда средства истощатся окончательно, а до тех пор работать, не жалея сил. Тем временем доктор Дженни должен был попытаться добыть денег где-нибудь еще.

Окружной прокурор громко кашлянул.

— А когда миссис Доорн сообщила вам это, она сказала, что ее адвокат составляет новое завещание?

— Да.

Инспектор Квин похлопал ученого по колену.

— А вы не знаете, было ли это новое завещание составлено и подписано?

Кнайзель пожал плечами.

— Не знаю. Искренне надеюсь, что нет. Если первое завещание останется в силе, то это упростит дело.

— И вы не пытались узнать, подписано ли второе завещание? — мягко осведомился Эллери.

Кнайзель погладил бородку.

— Я никогда не впутываю в свою работу подобные прозаические соображения. К тому же я столько же философ, сколько металлург. Что будет, то будет.