Встретимся в аду. История, которая потрясла мир

…Когда Никола получил письмо от «Ренци», то очень обрадовался: все-таки Вера вспомнила о нем! А ведь прошло столько лет! Но как она его отыскала? А впрочем, какая разница? Главное, что он через столько времени увидит ее снова! Ну и пусть, что она для всех будет кровожадной и сумасшедшей убийцей, для него она навсегда останется светловолосой милашкой Верочкой из города Беркерекул, которую он так сильно любил.

Хлопнула входная дверь и Никола оторвался от письма: это пришел его внук Драган со школы. Когда юноша заглянул на кухню, Ракитич заметил под его глазом свежий синяк.

— Кто это тебя так, Драган? — спросил дед у внука.

— А-а, Коста Лазаревич нечаянно попал, — отмахнулся Драган. — Но ему больше досталось. И двум его друзьям. Я их всех повалил на землю. А Косту еще и попинал немного. У него вся рожа в крови. Так им и надо!

— А за что ты их побил?

— Это гаденыш Коста обозвал меня «голодранцем». Причем при девчонках. Среди них были Милена и Снежана, которые мне очень нравиться. Вот я и поддал этому буржую. А те его «шестерки» вступились за него — вот я и им накостылял.

Никола укоризненно покачал головой.

— За то, что отстоял свою честь — молодец. А вот с другой стороны… мог бы и не связываться… с этим… Костой. Проблемы нам ни к чему. У него папа важная шишка. Он, кажется, заместитель ректора нашего университета. А что если его сынок напишет заявление в милицию? Они снимут с него побои, и тебя, дорогой внучек, засадят за решетку, на малолетку.

— Не напишет. А если напишет, вообще прибью! Ненавижу сынков богатеньких отцов, — бурно отреагировал на слова деда Драган.

— Ладно, успокойся… Я сам был такой… И отец твой тоже. Вся наша родня такая. Всегда за справедливость стояли. Хоть и дыра в кармане была, но за честь свою стояли. Я когда в Констанце грузчиком работал, частенько дрался. Немало нахалов, забияк, подлецов и хвастунов я поколотил. До сих пор слава обо мне как о самом лучшем бойце в порту ходит.

— Тогда, дед, расскажи, как ты там расправлялся с обидчиками? Что за приемы использовал? Из бокса, борьбы? Очень интересно будет послушать.

Никола расцвел от удовольствия: он любил вспоминать на досуге свои боевые подвиги.

— Хорошо, Драган, сейчас покушаем, и я тебе все расскажу… И выпью я грамм двести пятьдесят советской водочки.

— Это в честь чего, дед?

— Потом расскажу, внучок, в честь чего.

— Потом так потом… — Драган заметил конверт на столе и спросил. — А это письмо от кого?

— От кого надо, внучок. После о нем тебе поведаю.

— Ладно!

И внук с дедом сели за стол обедать.

…Через неделю Ракитич прибыл в Бухарест в Центральную тюрьму, и тогда в кабинете начальника тюрьмы раздался телефонный звонок от дежурного.

— Товарищ полковник, докладывает сержант Радеску, к вам какой-то мужчина хочет на прием. Он настаивает на свидании… с мадам Ренци.

Ференц кивнул.

— Хорошо, пустите.

— Есть, товарищ полковник!..

Ференц радостно потер руки.

«Сейчас я разыграю перед ним грандиозный спектакль! Притворюсь, что я ровным счетом ничего не знаю о нем и его связи с Ренци!»

Зашел Ракитич с рюкзаком за спиной и поприветствовал хозяина тюрьмы.

— Здравствуйте, товарищ полковник, я Никола Ракитич. Я приехал из Югославии навестить заключенную Веру Ренци. Очень прошу вас разрешить мне повидаться с ней.

— Вы родственник заключенной?

— В какой-то мере.

— Объясните…

Ракитич не стал ничего скрывать:

— Нам было шестнадцать лет, когда мы встретились. Это продолжалось месяц, но она успела забеременеть от меня, а потом она родила сына втайне от меня, Она отказалась от него и сдала в приют. Со мной она тоже не хотела общаться. Случайно от ее родителей я узнал о своем сыне и забрал его из приюта с собой. Мы с Верой еще раз встретились, но она уже была замужем. Мы поругались и окончательно расстались… А затем прошло тридцать пять долгих лет, и вот через столько лет она вспомнила меня и написала письмо. Вот я приехал.

— Она написала вам послание? Покажите!

— Да, вот оно…

Ракитич достал из-за пазухи мятый конверт и протянул начальнику тюрьмы.

Ференц конечно же узнал свой почерк на конверте. Он взял письмо в руки и, покрутив, как фокусник, положил на стол: вдруг Ракитич забудет о нем, и тогда Ференц уничтожит эту важную улику. Он решил отвлечь внимание Николы от письма ничего незначащими вопросами.

— Вы, наверное, знаете, товарищ Ракитич, за что она получила пожизненный срок?

— Да, читал в газетах.

— И что вы об этом думаете?

— С каждый случается что-то выходящее за рамки человеческого понимания и морали.

— С каждым? — изумился Ференц. — Со мной, например, не случилось такого. С вами — тоже. И с миллионом человек тоже такого не случается. Не каждый умудряется стать маньяком и отправить на тот свет около сорока жизней. Она — феномен в этом плане.

— Может, и феномен. Бог ей — судья. Тем более по людскому суду она уже получила заслуженную кару — куда больше! Всю жизнь в тюрьме — это невыносимо.

— Вы ее оправдываете?