Встревоженный зной джунглей

Я прислонилась к бару и развлекала себя тем, что ритмично постукивала бедром по его стойке. Звук отдаленно напоминал тревожный гул тамтама при объявлении войны. Керк не обращал на меня внимания. Спиртное сослужило моему воображению плохую службу. Я все время думала о том, что происходит в домике Сити.

Мой разгоряченный алкоголем мозг рисовал одну эротическую сцену за другой, словно кто-то, глумливо ухмыляясь, показывал мне набор порнографических открыток. Я отчетливо представляла себе комнату Сити, освещенную мягким отраженным светом прожекторов, смятый комок сброшенного ею саронга и загадочный орнамент циновок на полу. А ещё шоколадный бархат кожи Сити на сплетениях соломенных шершавых волокон. Конечно же, свет чувственно проникает через бамбуковую занавеску, отбрасывая тигриные тени на ее ритмично двигающееся тело. И Нордж — единственный завороженный зритель или второй участник…

Кто бы захотел так же посмотреть на меня, затаившуюся тигрицу, в таком же романтичном уединении? Никто, с горечью подумала я. Чувствуя себя всем чужой и никому не нужной, я отошла от бара и подсела к мужчинам.

Я выбрала тиковое кресло напротив Керка, так что каждый раз, отрывая взгляд от книги, он не мог не направить его на меня. Скрестив ноги и выставив их как можно дальше, я положила руки на колени и сидела замерев в ожидании. Тигрицы могут ждать долго. Дэн попытался продолжить разговор, начатый за столом, но я его не поддерживала, и слова потихоньку иссякли.

Нарушил тишину Джи Ди, принявшись обсуждать с Дэном какие-то технические детали завтрашних съемок.

Не знаю, сколько времени прошло, а мы с Керком так и сидели молча друг против друга, как бы ведя некий поединок. По его лицу я ясно читала, что он решил не обращать на меня ни малейшего внимания. А я была столь же решительно настроена пробиться сквозь его панцирь и заставить его взглянуть на меня как на женщину. Я ему не какой-то неодушевленный предмет. Не мебель! Только так, проколов его скорлупу, я могла заставить его признать меня равной.

Спустя некоторое время Джи Ди удалился спать, а затем Дэн, бросив на меня какой-то встревоженный взгляд, последовал за ним.

Керк и я продолжали сидеть. Напряжение, витавшее в воздухе, продолжало расти и стало для меня почти осязаемым. Я знала, что Керк тоже его чувствовал. Уже одно то, как он пытался избежать даже случайного взгляда в мою сторону, убедительно свидетельствовало об этом. Я бы не удивилась, даже не вздрогнула, если бы он вдруг закричал на меня.

Но когда он наконец поднял голову от книги и встретился со мною взглядом, его удивление было почти неподдельным.

— Что-то случилось, мисс Пауэлл?

— Нет, конечно. А разве что-то должно было случиться?

— Вы будете рады узнать, что Че Муда прекрасно себя чувствует?

— Я рада.

— Ну, хорошо… — Керк подавил зевок и аккуратно положил в книгу яркую закладку. — Довольно поздно, не так ли?

Я откинула голову на спинку кресла, зная что в такой позе подчеркивалась каждая линия моего тела.

— Собираетесь спать, мистер Керк?

— Разумеется. — Ответил он и поднялся, взглянув на меня вскользь. — Это был длинный день.

— Но и ночь впереди длинная. — Я глубоко вздохнула. — Рискнёте остаться?

Глава 12

Не отрывая от меня глаз, Керк медленно опустился в кресло. Он так же, как и я, ощущал нашу взаимную враждебность.

— Ну что ж, мисс Пауэлл…

— Ну что ж, мистер Керк, — отозвалась я. — Неужели вы даже не намерены поинтересоваться, почему я сказала это.

— Я полагаю, на то была причина.

— Я тоже полагаю. — Я сделала вид, что раздумываю. — Давайте посмотрим, что же это за причина. Может, это произошло от того, что мне нравится слышать звучание моего собственного голоса. Может, от жары. Может, от того, что я хотела увидеть достаточно ли в вас мужества принять вызов.

— Ну, и как, я выдержал экзамен?

— О, великолепно, великолепно, как и все, что вы делаете, я уверена.

Теперь, когда мы оба пошли играть в открытую, во мне пробудилась какая-то странная потребность, вызванная то ли жарой, то ли выпитым спиртным, то ли чувством разочарования: бездумно говорить все, что придет в голову.

Казалось, что все правила приличия и вежливого светского тона отменялись на то время, пока мы оставались вдвоем в этой полутемной комнате.

— Я понимаю, мисс Пауэлл, что каким-то образом я умудрился вывести вас из себя. Извините.

— За что? Если вас беспокоит, что вы не всегда вели себя, как безупречный джентльмен, забудьте об этом. Никто не требует от вас сдавать клубную карточку. Уж если кто и вел себя здесь как последняя стерва, так это была я. Готова честно признать это перед всеми. Но кроме вас, это вряд ли кого еще заинтересует.

— Ну, я бы воздержался от таких определений, — возразил Керк.

— Почему же? Может быть, именно здесь и зарыта собака. Возможно, вы и сами так думаете обо мне, но стесняетесь сказать мне прямо в глаза. — Я подалась вперед и оперлась подбородком на кулаки. — Мистер Керк, вы хоть что-нибудь денное в своей жизни сделали?

На такой вопрос в общем-то нет ответа. Это равноценно тому, как если бы кто-то спросил: «Ты уже перестал бить свою жену?»