Вторая капля

– Вы из школы, я вроде звонила уже. Нам ничего не надо.

– Нет я…. Вещи ее …

Коил протянул коробку женщине.

– Зачем, сказала же, не надо ничего,– последовал шаг назад.

Но парень продолжал давать коробку.

– Что Вы позволяете, уйдите немедленно!– почти кричала женщина. – Шон!

– Но это же…. – непонимающе смотрел Коил.

Из комнаты в глубине квартиры быстро вышел мужчина, лет сорока с седеющими на темном фоне висками и такой же бородой, немного курчавой. Морщины плотно облепили удаленные в череп глаза, смотревшие с укоризненным подозрением. От него несло мужскими духами, теми, которые купят себе разве что безносые. Но у Системы не было носа, и она с радостью советовала их всем, кому ни поподя.

Короткая майка облепляла круглый живот, подпиравшейся снизу ремнем от грубых джинс. Одна из его пухлых волосатых рук опиралась на стенку, а вторая уже вцепилась с дверную ручку. Благодаря чему тяжелое тело плотно перегородило вход в квартиру.

– Зачем приперся, алкаш что ли?– попытался говорить басом Шон, но ни борода, ни живот мужественности ему не прибавили. Он растопырил нелепые конечности в стороны и походил, разве что, на жирного паука.

– Я принес вещи Вашей дочери…– на последнем дыхании семенил Коил.

– Нет у меня дочери,– голос и правда стал грубее.

– А… Кетрин?– почти беззвучно шевелил губами парень.

– Она выкидыш Системы, мы уже получили компенсацию за нее, нам ничего не надо!

– А вещи? – Из последних сил Коил давил коробкой в выпуклый живот.

Его глаза все же не сдержали слез, когда коробка упала на грязный бетонный пол, все разлетелось по пыли, а дверь захлопнулась прямо перед носом парня. Коил упал на колени. Кажется, ему что-то крикнули напоследок, но он не услышал.

Всхлипы, полукрики рыдания вырывались из хриплого горла. Из-за темноты и слез ничего не было видно. С закрытыми от горечи глазами Коил собирал тетради и блокноты Кетрин, валявшиеся вокруг, как мусор, как и память о ней самой.

Глава 7

Ярко-белый свет бил с потолка, высветляя недавно выкрашенные под молоко волосы Рена. Было прохладно, он постоянно шморгал носом. Может простудился, два дня назад его знатно окатило водой. Тело почти не болело, но вездесущие синяки напоминали о случившемся.

Даже сквозь насморк пробивался аммиачный запах краски. С непривычки едкий, но нет того, к чему человек не привыкнет.

В настольной лампе тихо потрескивало электричество, тонкий стержень ручки выскребал на плотной бумаге точные линии. Наушники сломались окончательно, но еще можно было услышать их предсмертные шипения. А Рен все рисовал.

Он не знал что, но старательно переводил бумагу помногу и понапрасну. Нужно было создать что-то грандиозное, что-то странное, страшное, но нечто человечное. Нужна была скорбь. Точнее, ее нужно было выплеснуть наружу, заговорить о ней, превратить в праведный гнев.

Семнадцать человек в Глемпте, больше сотни со всей округи, по слухам, в разы больше. Они не должны уйти напрасно. Их жертва– лишь начало. Рен это понимал, осталось заставить всех понять тоже.

Телефон истошно завибрировал.

– Да,– прервал работу парень.

–Здравствуйте, Вы Рен Кроулер? – ровным голосом сообщил неизвестный.

– Да…– чуть промедлил парень.

– Я звоню сообщить Вам о задержании вашей сестры Лиззи Кроулер по статье 354. 3 общего административно– уголовного кодекса СМГ. В ходе следствия у нее были обнаружены видео– и фотоматериал предположительно экстремистского характера. На данный момент готовиться экспертиза.

–В смысле?

– На данный момент есть подтверждение административных правонарушений. После проведение экспертизы все данные будут отправлены для дальнейшей обработки.

–И что дальше?

– Это только Системе известно. Не бойтесь и не беспокойтесь. При желании вы можете отказаться от родства в ближайшем отделении милиции.

– Что ей светит?

– Решение будет после отправки сведений Системе. По подтвержденному административному нарушению « незаконная агитационная деятельность» предполагается лишение свободы от 3 до 45 суток в зависимости от тяжести преступления…

Монотонный голос закончил монолог и исчез.

Стул со скрипом откатился назад, эскизы были забыты на столе, а Рен уже бежал вниз по лестнице.

– Успокойся, все будет хорошо,– улыбалась Эмели, ставя на стол чашку свежеприготовленного приторного какао.

Ее морщинистого лицо излучало некое вездесущие спокойствие. В купе с шоколадным воздухом оно действовало лучше любого лекарства.

– Да, – кивнул Джастин.– Вон мне в ноябре тоже хотели срок навязать. И,как видишь, я здесь.

Мужчина сидел чуть по одаль за столом, якобы работая. Сейчас у всех, кто умел рисовать была общая задача. И каждый в тайне надеялся, что решит ее кто-то другой.

– Административку ей впишут точно,– шмыгнул носом Рен.

– Ну, отсидит неделю в спец приемнике. Ничего с ней не случиться.

– Тоже верно,– в легкой усмешке дернулась седая голова Эмели