Вторая мировая война. Ад на земле

На выборах 5 ноября 1940 г. действующий президент получил 55 % голосов – 27,2 млн против 22,3 млн у соперника. Посол США в Ирландии, родной дядя Рузвельта, описывал реакцию англичан на этот успех: «Всегда по-джентльменски сдержанный диктор BBC начал сегодня утром восьмичасовую программу словами: “Рузвельт победил!” Его голос выдавал облегчение и торжество». Но выборы показали также и силу оппозиции. Миллионы американцев разделяли мнение Джорджа Фиска из Корнеллского университета: «Ни одна война не приводит к желанной цели». В декабре Рузвельт вновь просил британское правительство держать в тайне все подробности о поставках оружия, «по внутренним американским причинам, а не по соображениям безопасности».

Американский писатель Джо Диз в январе 1941 г. сообщал из Нью-Йорка другу-англичанину: «Все разговоры – о помощи Англии. Американцы хвалят стойкость англичан, гордятся их успехами в Албании и Ливии, встревожены самоубийственным упорством Ирландии [соблюдающей нейтралитет], боятся сами воевать, но готовы помочь всем, чем можно»¹⁶

. Вместе с тем и Диз, анализируя широкое разнообразие противоречивых мнений в Штатах, позднее в том же году писал: «Кое-кто из моих друзей хотел бы призвать Рузвельта к более решительным мерам: снаряжать боевые конвои из американских судов и т. д. Они считают, что ФДР отстает от народного движения, а не возглавляет его. Но я думаю, он гонит нас так быстро, как мы допускаем. “Мы” – это 130 млн человек, включая множество выращивающих пшеницу, кукурузу и скот жителей Среднего Запада, которые сентиментально настроены против нацизма, но полагают, что через океан немцы не переберутся, а если бы и перебрались, не сумели причинить нам вреда. Я бы не назвал американское общество неосведомленным – вполне оно обо всем осведомлено, – однако ему недостает того энтузиазма, который побуждал людей умирать за Испанскую Республику и вступать в Свободную Францию»¹⁷

.

Необходимость помогать Великобритании Рузвельт подкреплял теми же самыми аргументами, которыми вскоре западные союзники будут отстаивать необходимость поддержать Советский Союз: лучше предоставить англичанам материальные ресурсы и сберечь жизни американцев (а предпочтительно, чтобы русские проливали кровь, а не англичане и американцы). В марте 1941 г. был принят Закон о ленд-лизе, санкционировавший поставки в кредит. В тот год лишь 1 % полученного Черчиллем оборудования проходил по ленд-лизу, но затем эта программа обеспечивала большую часть поступавшего в Англию провианта и топлива, значительную долю танков, транспортных самолетов и снаряжения для десантных операций. На своем острове англичане производили боевые самолеты, оружие и транспортные машины. Начиная с 1941 г. они оказались в полной зависимости от предоставленного американцами кредита: платить за военные поставки им было нечем.

Черчилль изо всех сил уговаривал президента США вступить в войну, однако до Пёрл-Харбора этого не случилось – и к счастью. Если бы даже Рузвельт взял верх в конгрессе и США объявили Германии войну (на что надежды, в общем-то, не было), народ не поддержал бы президента. Вплоть до декабря 1941 г. большинство населения выступало против вооруженного конфликта с Гитлером. Зато суровые меры против японцев одобряла гораздо большая доля населения: в частности, поддержали принятое в июле 1941 г. решение заморозить японские активы и ввести эмбарго на любой экспорт в Японию. Собственно, эти недружественные меры и побудили Токио напасть на США, поскольку 80 % нефтепродуктов страна получала из Штатов и из Голландской Ост-Индии. Эмбарго в США сочли вполне уместным, в отличие от все более масштабного участия кораблей США в Битве за Атлантику. Рузвельт расширял роль военно-морского флота в этом конфликте, конвои сопровождали британские суда все дальше через Атлантический океан и порой вступали в перестрелку с подводными лодками.

Каковы бы ни были личные желания президента, конгресс сдерживал его наступательную политику до тех пор, пока Берлин и Токио все не решили сами. Историк Дэвид Кеннеди высказывал предположение, что Рузвельт лучше послужил бы интересам своей страны, если бы предотвратил войну с Японией и полностью сосредоточил усилия на уничтожении нацизма, главного врага демократии: «Незначительный компромисс (обычное дело для дипломатии) принес бы богатые плоды»¹⁸. А вот побив Гитлера, продолжает Кеннеди, удалось бы унять и амбиции японских милитаристов, причем ценой гораздо меньших материальных затрат и человеческих жертв: они бы сами сдались перед угрозой неодолимого натиска союзников. Но как бы Рузвельт убедил свой народ сражаться с Германией при отсутствии какой-либо провокации с той стороны? Гитлер избегал подавать Америке повод к войне.