Вторая мировая война. Ад на земле

Однако в Бирме проживал без малого миллион индийцев – одни господствовали в торговле, другие выполняли грязную работу, столь необходимую сахибам, но отвратительную на взгляд бирманцев. Местные националисты индийцев не любили и боялись. Удирая от победоносных японцев, британцы и пальцем не шевельнули, чтобы помочь сотням тысяч полностью зависевших от них людей. Разумеется, белые господа были слишком озабочены собственным спасением. Но, так или иначе, англичане вновь поступили вопреки подразумеваемому «кодексу империи»: покоренные народы в обмен на служение белым господам рассчитывали на их защиту и покровительство. Беженцы побогаче покупали авиабилеты или бронировали каюты на отправлявшихся в Индию кораблях. Бирманские индийцы с горечью прозвали путь по реке Чиндуин «белой дорогой», потому что ею фактически пользовались только англичане и евразийцы. Пыхтя вверх по реке, пароходы проплывали мимо плывших вниз по реке трупов – несчастных индийцев, погибших на «черном пути» по суше.

Те, кто не мог купить себе билеты на пароход – спасение за деньги, – брели по дорогам и тропам на север и на запад, в Ассам. Май – сезон муссонов, дождь и грязь преграждали путь и счастливчикам в автомобилях, и босоногим беднякам. По дороге их грабили, зачастую насиловали. За крошку еды они платили вдесятеро. Они умирали от дизентерии, малярии, лихорадки. На паромах и контрольно-пропускных пунктах алчные полицейские вымогали последние рупии. Никто не считал, сколько индийцев погибло весной и летом 1942 г. на пути в Ассам, но жертв было не менее 50 000, а возможно, и намного больше. Их скелеты белели вдоль дорог еще долгие годы к стыду англичан, которые вернулись в страну и вновь проходили тем же путем. У Таргум Хилл на пути в Ледо офицер в поисках отставших солдат набрел на мертвую деревню:

«На росчисти кривились обветшалые хижины, где ютились и умерли вместе целые семьи. Я обнаружил мертвого ребенка в объятиях мертвой матери. В другой хижине – труп еще одной женщины, погибшей в родах, дитя так и не вышло из ее чрева. Более 50 человек умерло только на этой росчисти. Некоторые набожные христиане втыкали в землю маленькие деревянные кресты на том месте, где остались умирать, другие скелеты сжимали в костяных пальцах фигурки Девы Марии. А вот скелет солдата в пилотке: его хлопчатобумажный мундир истлел, но шерстяная пилотка все так же браво сидит на ухмыляющемся черепе. Прожорливые джунгли успели поглотить часть хижин, скрыли скелеты, обратили их в прах и плесень»⁵⁹.

Среди беженцев было много католиков смешанной расы из португальского Гоа. Таможенный офицер Жосе Салдана много дней шагал через джунгли с семнадцатилетним сыном Жорже (остальных членов семьи удалось отправить на корабле, забитом насмерть перепуганными беженцами). По пути отец и сын терпели чудовищные лишения, а однажды, на привале в джунглях, пережили райские мгновения: девушка по имени Эмили Крус пела им, «ее голос, прекрасный и чистый, плыл в тишине ночи, распевая “Бледно-голубое платье” (Alice Blue Gown)»⁶⁰. Потом Жорже одолела дизентерия. Он попросил отца идти дальше, оставив его под деревом в джунглях. Несколько часов спустя юноша заметил поблизости женщину из племени Нага – охотников за головами. Страх помог ему превозмочь слабость, и Жорже вновь пустился в путь. Он брел на северо-запад, поддерживая в себе силы ягодами: поскольку эти ягоды ели обезьяны, мальчик решил, что они безвредны и для человека. Однажды Жорже увидел стаю бабочек чудесной красоты – очарованный, он подошел ближе и с омерзением понял, что они питаются жидкостью, сочащейся из разложившегося трупа. В конце концов Жорже повезло: он перешел границу, оказался в безопасности, нашел родных. Далеко не все оказались такими счастливчиками. В долине Хуконг мальчики из католической школы наткнулись на тело своего директора Лео Менензеса: слабое сердце не выдержало долгого перехода.