Вторая мировая война. Ад на земле

Пожилая женщина с презрением сказала Василию Гроссману о руководителях страны: «Пустили их, дурачки, вглубь, на Волгу, отдали пол-России»¹². Из Кремля доносились новые лозунги: «Ни шагу назад! До последней капли крови!» Перед лицом надвигающейся катастрофы – половина европейской территории Советского Союза уже была оккупирована – Сталин опомнился и принял спасительное решение: в сентябре он назначил Жукова заместителем Верховного главнокомандующего и направил его под Сталинград с приказом готовить масштабное контрнаступление. На первый план вышли соображения военной необходимости, отодвинув прежние идеологические доводы: вернулось состоявшее двадцать с лишним лет под запретом офицерское звание, командиров освободили от обязанности подчиняться комиссарам, и с этого момента продвижение по службе определялось компетентностью офицера. Полное признание в качестве стимула доблести получили ордена и медали – в Красной армии к 1945 г. их было вручено 11 млн (в США – всего 1,4 млн).

Сталин, в отличие от Гитлера, усвоил урок. Теперь он делегировал полномочия командующим фронтами, не отказываясь при этом от власти Верховного главнокомандующего. И эти решительные шаги спасли Красную армию после летних неудач. «Нам еще учиться и учиться, – писал комиссар Павел Калитов 4 сентября 1942 г. – Для начала нужно покончить с беспечностью»¹³. Николай Белов мрачно описывает результаты проверки боевой готовности подразделения: «Результаты самые плачевные. Юсупы (казахи) не могут повернуться ни направо, ни налево, жуткий народ, бараны самые настоящие. Смирнов, Калинин и Костенко едут за новым пополнением. Если дадут опять казахов, тогда заранее можно считать себя обреченным»¹⁴

. Но Красная армия действительно училась, пусть и ценой большой крови, и получала подкрепления – людьми, танками и самолетами.

Осенью и зимой 1942 г. в сером, некрасивом промышленном городе на Волге развернулось одно из самых жестоких сражений той войны. В воскресенье 23 августа немцы провели воздушный рейд с участием 600 бомбардировщиков. За 14 часов налета погибло 40 000 гражданских – столько же, сколько погибло в Англии за весь период блицкрига 1940–1941 гг. Налеты люфтваффе продолжались изо дня в день. «Мы целыми днями летали над пылающим полем Сталинградской битвы, – писал пилот Stuka Герберт Пабст. – Для меня непостижимо, как люди остаются жить в таком аду, но русские цепляются за руины домов, прячутся в подвалах, в искореженных стальных скелетах заводов»¹⁵. Первую массированную наземную атаку Паулюс предпринял 13 сентября, и с тех пор не прекращались схватки среди руин. Командовавший 62-й армией генерал Василий Чуйков писал: «Улицы города мертвы. Ни единой зеленой ветки на деревьях, все погибло в огне»

¹⁶.

Бетонные глыбы вокзалов и заводов быстро превращались в груды щебня. Но в каждом таком здании лилась кровь, их не слишком изысканные названия стали легендой Великой Отечественной войны: элеватор у второго вокзала, грузовая станция, главный вокзал, химический завод «Лазурь», металлургический завод «Красный октябрь», оружейный завод «Баррикадный». На первом этапе Сталинградской битвы Красная армия удерживала прямоугольник длиной 50 км и шириной 35 км, и его периметр быстро сокращался. По требованию Сталина три армии предприняли контратаку на северном фланге, но были отбиты. Немцы в свою очередь многократно пытались захватить два ключевых пункта: «Высоту 102» (высота Мамаева кургана в метрах) и переезд через Волгу около Красной площади – через него в город поступали подкрепления и боеприпасы и вывозили раненых. В иную ночь две и даже три тысячи раненых переправлялись в темноте через почти двухкилометровой ширины покрытую льдом реку на восточный берег. Увозили раненых те же лодки, которые доставляли новых солдат и припасы. Подкрепления зачастую везли на паромах посреди дня, под огнем люфтваффе – не поспевали сменять защитников. Александр Гордеев, моряк-пулеметчик, с сожалением глядел на то, как солдаты цепляются за поручни палубы вопреки приказу спуститься в трюм: «Командиры загоняли их пинками, ругались и кричали сержанты. Байда и двое здоровенных моряков хватали и толкали вниз по трапу упирающихся бойцов… С берега подносили ящики со снарядами, патронами, продовольствием. Глядя на штабель ящиков с боеприпасами в пяти шагах от нашего максима, я отчетливо представлял, что будет, если в них попадет снаряд немецкого самолета»¹⁷

. Вскоре другой паром, переправлявший раненых, был подбит бомбардировщиками. «Раненые, сто с лишним человек, сидели и лежали в каютных помещениях, а из трюма лезли беженцы. Стоял сплошной крик, перекрывающий грохот взрывов»¹⁸.