Вторая попытка

И вот на тебе – ребята вовсю стараются уже вторую неделю подряд, а результат примерно тот же, что и у коллег из соцлагеря. Не желает проклятый Кон ловиться ни на чем шпионском. Полдня шляется по городу без всякой видимой цели, остальное время торчит в гостиничном баре. Причем не в валютном, как добропорядочный интурист, а в рублевом – как порядочная сволочь. Потому что в этом рублевом баре его даже проверенными проститутками невозможно соблазнить, поскольку согласно местным традициям в такие места лица женского пола без мужского сопровождения не заявляются – моментом посторонние граждане пристанут с угощениями, комплиментами и тонкими намеками на интимное продолжение застольного знакомства. Агенты замучились проверять каждого, с кем ему удалось перекинуться гнусавым американским словом. Добро бы знал хоть немного по-армянски или по-русски, а то ведь բարի լույս[191] с трудом выговаривает в шесть приемов, «спасибо» – с нечеловеческими мучениями – в восемь. Посему все его контакты проходят на языке жестов и междометий, следовательно, легко читаются даже дешифровальщиками. Одним словом Кон Марч (кодовый псевдоним «Барады»[192]) подтвердил свою репутацию тухлого номера в плане разоблачения спецслужбами его вредительских по отношению к стране пребывания намерений. Если бы отчаяние не было решительно исключено еще Ф. Э. Дзержинским из числа эмоций, которым дозволено донимать чекистов, то можно было бы сказать, что сотрудники Второго управления республиканского КГБ были близки именно к нему, как к последнему поэтическому приюту[193]. Но надежда, как известно, умирает последней и даже умирая, продолжает надеяться, что это еще не конец, что конец – это только начало[194]. Стоило их объекту обрести себе вдруг нормального, а не мимического, собеседника, как все счастливые мечты мгновенно возбудились в душах приунывших чекистов[195]. Ну и что, что собеседник производил впечатление крайней сомнительности в плане перспектив его дальнейшей разработки. Зато он чесал по-английски как на родном. Чуть погодя выяснилось, что и по-французски этот парень чешет ничуть не хуже. Самое интересное, что выяснилось это в процессе подслушивания его беседы с исключительным спюрком, притащившим за собой в бар приданных ему топтунов. Стал вырисовываться любопытнейший в оперативном смысле расклад. Возникли обоснованные, далеко заводящие вопросы: кто чей связной? кто на кого работает? и кто кого чем снабжает?

Собеседнику присвоили кодовый псевдоним «Шустрик» (временно, до утверждения псевдонима руководством, а именно – генералом Анветангяном) и установили за ним наружное наблюдение. Генерал псевдоним утвердил, наружку одобрил, но через трое суток потребовал все материалы по «Шустрику» к себе на стол. Материалы доставили. Генерал прочитал, крякнул, закурил и надолго задумался.

Новый объект оказался учеником девятого класса средней русской школы № *09. Но не это удручило генерала. Был бы это просто школьник, ничего страшного. Вызвал бы проштрафившихся подчиненных на ковер, попенял бы им скудоумием, приказал бы подшить контакт со школьником в личное дело американца и на том бы успокоился. Мало ли чего по служебной запарке не случается? Всяко бывает. Но в том-то и дело, школьник оказался не просто школьником, а каким-то вундеркиндом со странными, несоветскими наклонностями. Перечень его контактов и занятий поражал своей обширностью. Тут тебе и военный кружок из одноклассников с темой занятий «Разведывательное патрулирование (действие в дозоре)». И частная практика запрещенного психоанализа в одной из квартир дома номер 23 по улице Фучика (пациентками Шустрика оказались несколько женщин бальзаковского возраста, в том числе две учительницы из его же школы). И обучение барменов приготовлению коктейлей западного образца и профессиональному обращению с барным оборудованием в здании кулинарного техникума. И репетиторство в виде преподавания иностранных языков школьникам и абитуриентам. И консультации по устройству автомобильного кафе на 16-м километре трассы Ереван – Ленинакан (как позже выяснилось – первое подобное предприятие общепита не только в Армении, но и во всем Союзе!). И выступление в университетском дискуссионном клубе на тему: «Является ли уфология наукой? За и против». Согласно пометке, Шустрик в НЛО не верит. Тут генерал позволил себе несколько отвлечься, чтобы задаться резонным вопросом: не верит или не верует? Генерал Анветангян был одним из тех немногих чекистов, которые в пору волны на высшее образование, поспешили обзавестись дипломами не исторического факультета пединститута, а филологического, причем – университета.

– Надо бы выяснить из каких соображений не верит, – подумалось генералу. – А то жена с дочкой задолбали уже своими суевериями: «Мы под колпаком у твоего КГБ, а твой КГБ под колпаком у НЛО!» Нашли чему радоваться, дурехи…