Вторая попытка

Генерал КГБ Артавазд Месропович Анветангян на заданный выше вопрос ответил бы уклончиво, поскольку и с портными, бывало, общался, и в комиссионки, нет-нет, заглядывал. А скорее всего, не ответил бы вовсе. Не из вредности, а потому что вопрос вне сферы его компетенции. Его дело – шпионов ловить, покой мирных граждан от происков империалистической реакции[183] охранять. Нелегкое, между прочим, дело. Ведь прежде чем шпиона словить, его надобно обнаружить. А как его обнаружить, если он с некоторых пор перестал, каналья, носить черные очки, шляпу и плащ с поднятым воротником? Приходится шерстить интуристов, заброшенных к нам по путевкам ЦРУ[184]. А среди этой публики всякие попадаются. Попадаются даже армяне, приезжающие по визе к родственникам. Правда, с этим контингентом хлопоты, как правило, невелики, поскольку их времяпрепровождение на исторической родине не отличается разнообразием. В основном все сводится к чередованию бесконечных застолий с посещение туристских мекк – Гарни[185], Гехартов[186], Звартноцев[187] и Эчмиадзинов[188]… Затесаться в компанию родственников на законных основаниях дальнего родства, чтобы выяснить, чем дышит данный конкретный спюрк, проблемы не представляет. Но бывают в этой среде и исключения в виде армян-интуристов, прибывающих на родину для ознакомления с нею и попутного розыска родственников, сгинувших в период резни, погромов, революций, войн, коллективизаций, чисток и других знаменитых исторических происшествий. С этими труднее. У них легенда предполагает бесцельное шатание по республике без всякого родственного сопровождения. Поди уследи за таким. Семь подошв служба наружного наблюдения стопчет, а в результате может оказаться круглый обидный нуль. Однако самым кошмарным объектом разработки являются субъекты вроде этого американца Кона Марча. Совершенно непонятный тип. Известно, что до приезда в СССР, побывал в Польше, Венгрии, Чехословакии, Румынии, в общем, объездил почти весь соцлагерь. Контакты имел самые разнообразные – большей частью в пунктах общественного питания, точнее, выпивания. Однако ни разу не был замечен закладывающим в шпионские тайники контейнеры с секретными указаниями и, наоборот, извлекающим из тайников секретную информацию. Гэбэшные проститутки, с которыми он время от времени проводил свои ночи, ничего определенного сообщить не могли. Он все больше расспрашивал о жизни вообще, ничем конкретным, в том числе потенциальными носителями государственных секретов, не интересовался. Удалось выяснить о нем следующее. Уроженец штата Небраска. Отец владелец небольшого скобяного дела. Учился в Йельском университете. Пошел добровольцем во Вьетнам. Был ранен, награжден Бронзовой медалью. Работал некоторое время в страховом бизнесе. Состоял членом общества Джона Берча, которое затем покинул, не пробыв в нем и года. Вернулся в университет, но не закончил его. Специализировался в области экономики и финансов. С конца 1972 года гуляет вне США. Сначала во Франции, затем в Германии, с лета 1973 – по странам соцлагеря. Москва не нашла на него ничего, но тем не менее полагает, что в СССР он объявился неспроста, недаром он в графе «цель поездки» нагло указал нечто малопонятное и трудно переводимое: just for fun[189]. И прилетело спецсвязью строгое указание армянским товарищам: не спускать с подозрительного интуриста глаз. Армянские товарищи поняли так, что поймать этого типа на чем-нибудь шпионском является делом их национальной чести и гордости. Представляете, никому – ни полякам, ни венграм, ни румынам, ни чехам, ни русским не удалось, а вот армянам – с помпой, фанфарами и высокими благодарностями в личном деле! Հասեք, տղերք![190]