Вторая вожатская (СИ)

   Валерка понимал, что, скорее всего, подойди он сейчас, Оксанка бы пару минут покобенилась, но пошла бы, показав всем, что вот ему она, так уж и быть, слегка покорится, а какой-то командирше - чести многовато. Но ему захотелось, чтобы кидать фортели вздорной хохлушке больше и в голову не пришло. Поэтому он зашёл к себе и, написав на нескольких листочках короткую фразу, спустился к отряду.

   - Выходим на линейку.

   - А Деревянко?

   - И она сейчас будет.

   Анночка скомандовала. Все пошли строиться. Подтянулась старшая вожатая. Подошла заведующая.

   - Лагерь, ровняйсь. Смирно.

   Замерли.

   - Первый отряд!

   - Хулиганки! - взвыли девчонки.

   - Наш девиз!

   - Мы не хиппи, мы не панки! Мы девчонки хулиганки!

   Валерка пускает записки по рядам, шепча Анночке, что и когда надо делать. Та передаёт дальше. Идёт докладывать.

   - Товарищ старшая вожатая, отряд "Хулиганки" на линейку построен. В строю двадцать семь человек.

   - Так по списку двадцать восемь? - удивляется ничего не понимающая старшАя. Аня машет рукой.

   - Спит у нас одна засранка.

   По фамильи Деревянко! - ревут хулиганки. Из дверей корпуса показывается уже накрашенное лицо опоздуньи.

   Секунды три молчания. И тут семилетние глупыши из младшего отряда начинают тыкать в Оксанку пальцами и орать, что вот она, эта засранка, уже проснулась...

   А гадания состоялись. Если бы он девчонок не останавливал, они бы к нему являлись бы и днём, и ночью. Но он поставил лимит - не больше пяти в сутки. Потому что хватит. Фантазию нельзя нагружать так бурно. Да и пускай потомятся слегка, очереди повыстаивают. А он посмотрит, кто вперёд перепрыгнет, кто без очереди влезет. И ещё он сказал, что гадает вновь тому же человеку только через пять дней. Потому что ещё одно не выветрилось и не сбылось, а вы новое хотите? Всё смешается, мол.

   Девчонки немного брюзжали и упрашивали гадать хоть раз в два дня, но Валерка был непреклонен. Они приходили по одной, несмело жались в дверях, а потом строили бровки домиком и начинали эдак издалека:

   - Валер, а ты свободен, а?

   Куда клонится дело, каждый раз было ясно и без прелюдий. Валерка брал колоду, серьёзным тоном просил Катерину не комментировать процесс и начинал таинство. Анночка тоже пришла на гадание. Пришла не в первый день, не во второй, даже не в третий. Пришла, присела на кровать к Валерке, улыбнулась и мягко так спросила:

   - А мне погадаешь?

   - А почему бы и нет? - развёл он руками, - Вроде дел особых на горизонте не маячит.

   - Только мне на червонную даму, ладно?

   - Как скажет госпожа. А если ещё и ручку позолотишь, всю правду скажу, ничего не утаю, что было что будет,.. - начал Валерка подделываясь под манеру привокзальных цыганок.

   - Да ну тебя, ты по серьёзному давай. Ведь суть не изменится, будешь ты цыганку строить или нет, не так ли?

   - Правда твоя, красавица! - ещё цыганским тоном выдал парень и тут же перешёл на обычный тон, - Червонная дама - не бубновая. Ты понимаешь, что за этим стоит?

   - Понимаю. - Кивнула Анночка и посмотрела ему прямо в глаза.

   Карты ложились криво. Выходило, что её в казённом доме ждёт король, что под сердцем пустые хлопоты, а всё кончится разлукой. Что бояться надо старшую подругу опять же казённую, которая достанет её через то ли выпивку, то ли боль. В общем, полный набор девичьей мути, которую через пять минут можно было забыть и сдать в утиль.

   - Спасибо, - просто сказала Аня, когда Валерка перевернул, сбросив, последнюю карту, - А теперь, дай мне, пожалуйста, ключ от второй... Обдумать надо.

   - Ты разве куришь? - искренне удивился Валера. Батурлина до сегодняшнего дня ни разу ни брала у него ключ, да и запаха от неё он не чувствовал.

   - Да, я просто с девчонками всё. А ты ключи дашь?

   - Держи, только... жаль.

   Он протянул ей ключи. Их руки сошлись, остановились на мгновение и вновь разошлись. Глаза смотрели в глаза. А глаза у неё были серые и почему-то очень грустные.

   - Ну, подумай.

   - Ага.

   Она вышла. А Валерка тоже сидел и думал. Думал, что вот есть девчонка, которая могла бы и не курить, а... Он сам не курил, пару раз ему попадались девушки, которые дружили с сигаретой, но больше двух встреч с ними у него не получалось. Ему было просто неприятно целовать человека, от которого воняет урной. Это как прикрыть глаза -...а перед тобой не девушка, а нечто в телогрейке и кирзачах с цигаркой в уголке перекошенного ртища. Фу. Да и среди его мокрощёлок большинство курильщиц было ситуативными. Втихую от мамок в лагерь купили по пачке, чтоб не казаться чистюлями, теперь по сигаретке в день как бы курили. То есть неумело поджигали, делали две-три затяжки не вовнутрь и сидели в компании, вертя тлеющую сигаретку между пальцев. Такими были и Обухова и Юлька Новикова, её подружка. Да та же Машка Пунина. Вот по кустам шоркаться - хоронясь от вожатых и строя из себя Тома Сойера - это её всё. А когда разрешено, так какой интерес? А Анночка сейчас шла курить не за компанию, а одна, на "подумать". Это был совсем иной аспект, это как пить самому с собой, чокаясь с зеркалом. И ему было её искренне жаль...