Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая (СИ)

— А что тут происходит? — словно сквозь туман услышал я женский голос. — Молодой человек, вы что это делаете? Вы врач?

Я открыл глаза, сфокусировав взгляд на враче. Та явно была старшей в бригаде и строго смотрела на меня поверх очков, позади неё стояла, держа в руке сумку-укладку, фельдшерица помоложе. А в дверном проёме топтались администратор и мои сегодняшние собутыльники, включая Ирину.

Потом перевёл взгляд на пациента. Будь он белым, я бы мог сказать, что его щёки порозовели. Или и правда порозовели… Во всяком случае, сейчас он дышал ровно, но как-то осторожно, что ли… Чувствовалось, что человек испуган, боялся сделать вдох полной грудью.

— Да, врач-кардиолог, — сказал я спокойно. — В данный момент оказал жертве инфаркта первую помощь. Можете забирать пациента, но, я думаю, его жизни уже ничего не угрожает.

— Он думает, — передразнила меня врачиха. — Если это инфаркт миокарда, то как раз угрожает. Что вы сделали, какие меры предприняты?

А вот и правда, по науке-то я ничего и не сделал. Не обеспечил приток свежего воздуха (правда, окна в каморке всё равно не было), артериальное давление не измерил (тонометра под рукой не оказалось), успокоительное (корвалол, валокордин, настойка пустырника) не дал, равно как и таблетку нитроглицерина. Таблетки и успокоительное я с собой не ношу, хотя, возможно, в местной аптечке что-то из этого имелось. Ну да не суть важно, врать не буду, да и сил нет, если честно. Вымотало меня это ускоренное спасение человеческой жизни.

— Вы извините, я очень устал. Просто забирайте товарища, и отвозите куда следует. А я пойду.

И пошёл. Правда, не совсем твёрдой походкой. За что был награждён от врачихи негромкой, но услышанной мною фразой в спину:

— Да он пьян, на ногах едва стоит.

Плевать, пусть думает, что хочет. Сейчас мне больше всего хотелось добраться до постели.

— Арсений, ты как?

Ирина, Гриша и Андрей тут же обступили меня, едва я вышел в коридор. Из зала как ни в чём ни было доносилась музыка, мимо бегали официанты с подносами, ничто не напоминало о едва не случившейся трагедии.

— В номер поднимусь, устал что-то, — сказал я и полез в карман, достал из бумажника две сиреневых бумажки. — Гриш, вот полтинник, должно хватить. Расплатись за стол, и ну и чаевых официанту подкинь. А я всё, спать… Спасибо, ребята, за компанию!

Вырубился я моментально, даже душ принимать не стал, успел только скинуть обувь и одежду, прежде чем рухнуть в постель.

В 7 утра меня разбудил Гриша.

— Сеня, вставай! Через два часа начинает работу конференция. Иди принимай душ, ещё позавтракать успеем. А сдача на тумбочке, если что. 11 рублей и 30 копеек.

— На чай дал официанту?

— Дал, дал, трёшку целую. Или это много?

— Нормально.

Слабость, как обычно после серьёзного исцеления, да ещё проведённого в ускоренном темпе, ощущалась, но не настолько, чтобы я отказался от завтрака и тем более от выступления на конференции. Приняв душ, переоделся в джинсы с рубашкой, на ногах удобные кроссовки. Отдал костюм горничной, которая согласилась погладить его за рубль, и мы спустились в ресторан. Ирины с Резником видно не было. А кстати, пришла запоздалая мысль, чего это они вчера вместе ужинали? Может, между ними в первый же день знакомства искорка проскочила?

Встретил я их уже в институте, на регистрации докладчиков. Было нас всего пятнадцать душ, чьи работы строгая комиссия отобрала для доклада, остальные сотня с лишним — слушатели. Интересно, чем Черевань так заинтересовала эту самую комиссию? Вернее, не она, а её доклад. Наверняка что-то, связанное с педиатрией. Вчера не спросил, вот и гадаю.

Прения… Тьфу, выступления начнутся в 10, перерыв с 13 до 13.30, за это время можно посетить буфет и перекусить за свой счёт. Всем же выдавали командировочные, мне вон тоже двадцать пять рублей дали — два червонца и пятёрик. Я в списке выступающих восьмой, по идее мой выход — да и Черевань, скорее всего, тоже — после перерыва. Потому что всё закончится, как я успел выяснить, примерно в 16 часов. Каждому на доклад не более 10 минут, после чего минут 15–20 отводится на обсуждение, ответам на вопросы из зала.

Зал актовый, на 300 мест, но ожидаемо заполняется на треть или чуть больше, учитывая, что поглядеть на нас, надежду советской медицины, пришли преподаватели института и ещё какие-то солидно выглядящие товарищи. Некоторые садятся в Президиум, я замечаю среди них знакомое лицо. Ба, да это же сам Министр здравоохранения СССР Борис Васильевич Петровский! Ничего себе уровень… А рядом с ним сидит не кто иной, как академик Чазов. Да, да, в 42 года — академик, сейчас ему должно быть 48. В следующем году Евгений Иванович получит звание Героя Соцтруда. А ещё начальник IV Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР. Том самом, где проходят обследования и лечение члены ЦК КПСС, включая Брежнева, Косыгина, Суслова и прочих пенсионеров, не желающих выпускать из своих трясущихся рук ветрило управления страной. И коллега, если уж на то пошло, кардиолог.