Второе открытие Америки

Находящаяся у меня рукописная карта Рекены доказывает, что португальские астрономы знали об этом с 1783 года, следовательно, за 35 лет до того, как это уточнение начало появляться на наших европейских картах.

Так как в Каракасском генерал-губернаторстве издавна было распространено мнение, что искусный инженер дон Габриель Клаверо построил крепость Сан-Карлос-дель-Риу-Негру на самом экваторе, и так как при определении широт вблизи от него были допущены, по мнению Кондамина, погрешности в сторону юга, то я предполагал, что экватор проходит в одном градусе к северу от Сан-Карлоса, то есть на берегах Теми и Туамини.

Уже наблюдения, произведенные в миссии Сан-Балтасар (прохождение трех звезд через меридиан), заставили меня заподозрить неправильность этой гипотезы; однако истинное положение границ я установил лишь на основании широты Piedra Кулимакари.

Остров Сан-Хосе на Риу-Негру, прежде считавшийся границей между испанскими и португальскими владениями, находится по меньшей мере на 1°38' северной широты; и если бы комиссия Итурриаги и Солано довела до конца свои длительные переговоры, если бы лиссабонское правительство окончательно признало экватор границей между двумя государствами, тогда шесть португальских деревень и даже крепость Сан-Жозе, расположенные к северу от реки Гуапе, принадлежали бы в настоящее время испанской короне.

То, что в таком случае было бы приобретено благодаря нескольким точным астрономическим наблюдениям, имеет более важное значение, нежели то, чем испанцы владеют теперь; следует, однако, надеяться, что два народа, посеявшие первые семена культуры на громадном пространстве Южной Америки к востоку от Анд, не возобновят пограничных споров относительно территории шириной в 33 лье и относительно права владения рекой, плавание по которой должно быть свободно, как и плавание по Ориноко и Амазонке.

12 мая. Удовлетворенные нашими наблюдениями, мы в половине второго ночи покинули скалу Кулимакари. Мучения от mosquitos, которым мы снова подверглись, усиливались по мере того, как мы отдалялись от Риу-Негру. В долине Касикьяре нет zancudos (Culex), но тем многочисленнее и тем ядовитее там мошка и другие насекомые из семейства долгоножек.

Так как до прибытия в миссию Эсмеральда нам предстояло провести в этой сырой и нездоровой местности еще 8 ночей под открытым небом, то кормчий с большим удовольствием регулировал наше плавание таким образом, чтобы мы могли воспользоваться гостеприимством миссионера Мандаваки и найти какое-нибудь пристанище в деревне Васива.

Мы с огромным трудом поднимались против течения, скорость которого достигала 9 футов, а в некоторых местах (в них я измерял ее особенно тщательно) – 11 футов 8 дюймов в секунду, иначе говоря, почти 8 миль в час. Наш лагерь находился, вероятно, всего в трех лье по прямой от миссии Мандавака; и хотя мы никак не могли жаловаться на работу наших гребцов, нам понадобилось 14 часов на этот короткий переход.

К восходу солнца мы прошли устье Пасимони. Это та самая река, которая образует (при посредстве реки Бария) столь необычайное соединение с Кабабури. Пасимони берет начало в гористой местности и образован слиянием трех речек, не указанных на картах миссионеров. Вода в нем черная, но в меньшей степени, чем в озере Васива, которое также сообщается с Касикьяре.

Между этими двумя притоками, текущими с востока, находится устье реки Идапа, в которой вода белая. Я не стану возвращаться к вопросу о том, как трудно объяснить одновременное существование на небольшом пространстве различно окрашенных рек; замечу только, что у устья Пасимони и на берегах озера Васива мы были снова поражены чистотой и исключительной прозрачностью темных вод.

Еще древние арабские путешественники отметили, что в высокогорном истоке Нила, сливающемся с Бахр-эль-Абьядом [Белый Нил] близ Хальфаи, вода зеленая и такая прозрачная, что можно различить рыб на дне реки.

Прежде чем достичь миссии Мандавака, мы прошли довольно бурные пороги. В деревне, носящей, так же как и они, название Кирабуэна, всего 60 индейцев. Вообще здешние христианские поселения находятся в таком жалком состоянии, что на всем Касикьяре на протяжении 50 лье вы не встретите и 200 жителей. До прибытия миссионеров берега этой реки были заселены гуще.

Индейцы ушли в леса на восток, так как равнины на западе почти совершенно бесплодны. Часть года местные жители питаются крупными муравьями, о которых я говорил выше. Муравьев здесь ценят так же, как в Южном полушарии пауков-крестовиков, являющихся лакомством для дикарей Новой Голландии.

В Мандаваке мы встретили того славного старого миссионера, который уже прожил «20 лет среди москитов в bosques del Cassiquiare[251]» и ноги которого были настолько испещрены следами от укусов насекомых, что белый цвет его кожи был едва различим. Он поведал нам о своем одиночестве и о часто выпадавшей на его долю печальной необходимости оставлять безнаказанными самые тяжелые преступления, совершавшиеся в миссиях Мандавака и Васива.