Второго шанса не будет

Следующие четыре дня между Гаелом и Голди сохранялась молчаливая враждебность. И они прилагали почти невозможные усилия, чтобы быть вежливыми друг с другом в присутствии ее матери, Пейшенс и персонала. А Гаел вел себя как радушный хозяин: они отвезли Глорию в частную галерею в Барселоне, а затем в парк, где под открытым небом давали оперу «Тоска». И в первом, и во втором случае мать Голди радовалась как ребенок.

Но как только они оставались одни, очаровательная улыбка и подшучивания Гаела испарялись. Он едва смотрел на Голди, отгораживаясь от нее газетой или утыкаясь в еду. Когда ему казалось это приемлемым, он уходил из комнаты, чтобы поплавать в бассейне, или запирался в своем кабинете.

У Голди все было иначе. Во время долгих прогулок по поместью вместе с матерью она выслушивала вопросы и ловила заботливые взгляды. Ей было нелегко выглядеть счастливой, потому что в конце дня она, истощенная, падала в постель, а на рассвете просыпалась от тошноты.

За день до свадьбы брата Гаела – в последний день визита Глории – Голди вошла в столовую, где Гаел наливал горячую воду в чайную чашку из чистого фарфора. Добавив в чашку два ломтика лимона и кусочек сахара, он размешал содержимое чашки и поставил ее перед Голди. Потом он пододвинул ей небольшую тарелку с крекерами.

– Выпей. Тереза клянется, что это спасает от утренней тошноты, – проворчал он.

Голди удивленно посмотрела на него, когда он вышел из столовой, чтобы налить себе эспрессо. Она сделала большой глоток горячего напитка, когда Гаел сел во главе стола.

– Итак, теперь мы разговариваем друг с другом? – язвительно спросила она через несколько минут, выпив половину подслащенной горячей воды.

– Общение никогда не было для меня проблемой. Но я не люблю говорить о ерунде.

Она глотнула воздуха.

– Значит, ты либо хочешь слушать только то, что тебе нравится, либо предпочитаешь молчать?

Он поставил чашку на стол.

– Нет, Голди. Единственный вопрос, который я не готов оспаривать, – это вопрос секса. И поскольку обсуждение этого – тикающая бомба замедленного действия между нами, я предлагаю тебе не выводить меня из себя.

– Я знаю, что ты не настолько категоричный…

Он резко хохотнул, прерывая ее:

– Да? Я обычный мужчина, Голди, со здоровым сексуальным аппетитом и строгими взглядами на верность. Ты женщина, которая взяла мою фамилию, но отказывается спать со мной. Поскольку я не собираюсь нарушать брачные обеты, передо мной встала огромная, потенциально непреодолимая проблема. По-твоему, я слишком остро реагирую? – спросил он.

Она густо покраснела:

– Ты ждешь, что я буду заниматься с тобой сексом после того, как ты обвинил меня в том, будто я стала твоей женой из-за денег?

– Перестань, Голди, – сказал он. – Мы занимались сексом до того, как ты подписала брачный контракт. Ты просто выжидала время, чтобы поставить мне условие.

– Нет. Ты оставил меня одну в постели после нашей первой близости, не сказав ни слова. Я проснулась и увидела твою записку, в которой ты фактически признал свою ошибку, переспав со мной. По-твоему, после того, как мы решили пожениться ради нашего ребенка, мы автоматически должны заниматься сексом?

На его скулах выступил легкий румянец, но выражение его лица осталось жестким.

– Я не ожидал, что ты окажешься девственницей, поэтому я немного… Но я вернулся к тебе. Но ты уже спала. Я решил не будить тебя, поэтому ночевал в соседней спальне. Но мой вопрос остается в силе. Ты знала о моих взглядах на верность до того, как мы поженились. Ты не подозревала о том, что произойдет?

– Я думала, мы поговорим об этом. У нас не было возможности обсудить это и понять, где мы оказались.

– И как ты думаешь, где мы сейчас оказались? – спросил он.

Она покачала головой:

– Прямо сейчас мне непонятно, почему ты хочешь спать с бесстыжей охотницей за деньгами, которая продаст своего ребенка за пятьдесят миллионов долларов!

Он пожал плечами и быстро оглядел ее лицо.

– На деньги мне наплевать, дорогая, – мягко протянул он. – Секс с тобой будет для меня вдвое дороже.

– Я не хочу спать с тобой за деньги!

– Слишком поздно. Ты уже подписала документы.

Ее руки задрожали так сильно, что она сжала их и положила на колени.

– Почему ты ищешь во мне худшие черты, Гаел? – спросила она.

– Я просто говорю об очевидном.

– Что тебе очевидно? То, что я согласилась на брак с тобой сразу после того, как ты предложил мне «сладкую пилюлю»?

– Ты подписала документ, – настаивал он.

– Да, я его подписала. И что? Это был тест, который я провалила? В твоем мире нельзя сомневаться?

– Это зависит от тебя, Голди.

– Каким образом?

Он посмотрел на ее лицо, шею и ворот белого платья без рукавов:

– Догадайся сама.

Вскоре он ушел из столовой.

Голди встала и на дрожащих ногах подошла к буфету, чтобы налить в чашку горячей воды. Ее мать и Пейшенс вошли в столовую, когда Голди возвращалась на свое место за стол. Женщины поздоровались. А затем Голди снова старалась уклониться от проницательных взглядов матери.