Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов

В 1937–1940 годах Лондон и Париж систематически получали информацию об основных операциях, готовившихся гитлеровцами с применением вооруженных сил или угрозой их применения. Начиная с ремилитаризации Рейнской области и аншлюса Австрии до ударов по Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии и Франции крупных пробелов в осведомленности Лондона в любом случае не возникало. Данные шли непосредственно от высокопоставленных чинов немецкой военной разведки и дублировались сотрудниками германского МИДа. Целевая направленность раскрытия сокровенных тайн рейха – обнажить перед западными державами, включая США, подлинные намерения нацистов, сильные и слабые стороны намеченных акций, чтобы уготовить Гитлеру суровую отповедь[490].

Что стряслось, почему обмелел, измельчал поток, когда Гитлер решил повернуть военную машину против СССР? Британские спецслужбы, согласно сообщению Дж. Соммервила на симпозиуме в Штутгарте, перехватили кодовое название «Барбаросса» только 8 мая 1941 года[491].

Где были Остер и другие «ненавистники» нацизма из аппарата Канариса? Почему Браухич, визируя пересланный в Лондон герделеровский «план мира», не обмолвился, что через три недели откроется главный акт Второй мировой войны? Чем руководствовался сам Канарис, который не убоялся в сентябре 1940 года выдать Франко гитлеровский план втягивания Испании в войну против Англии и приспособления Пиренейского полуострова для проведения операций в Северной Африке и тем сорвал этот план, но утаил информацию о готовившемся «русском походе»?

На основании документов, в том числе недавно введенных в оборот, можно определенно констатировать, что если при подготовке оперативных планов, направленных против западных держав, Браухич, Гальдер, Томас и прочие высокопоставленные военные чины тянули канитель, то в разработке планов агрессии против СССР они бежали впереди своего фюрера. Гальдер и его окружение подзадоривали Гитлера в его авантюризме. Кое-какие сомнения слышались со стороны Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Йодля и Варлимонта, а также морского командования. Больше тактического свойства, но все же сомнения. Главные официальные оппозиционеры в большинстве симпатизировали идее войны с СССР[492].

Оппозиция вспомнит о «буржуазной морали» и «цивилизации» ближе к октябрю-ноябрю 1941 года, когда от блицкрига остались раскаты грома и в повестку дня во весь рост встало образование антигитлеровской коалиции. С этого времени оппоненты заведут долгоиграющую пластинку о «невыгодности» для Запада доводить войну до разгрома германского империалистического государства и его вооруженных сил.

Авторы из ФРГ тщательно обходят такого рода неудобные углы. Риттер рассуждает о «полной тьме», наступившей с нападением на СССР. Хассель и Попиц дебатируют, не упущено ли было время для переворота, поскольку Германия не могла «более добиться приемлемого мира»[493]

. Когда все летело в тартарары, тем больше возникало причин, даже с позиций архиконсерваторов, вставить палки в колеса «Барбароссе», не верно ли? Если бы до самого предрассветного часа 22 июня не угасала надежда на успех Гесса и сопутствовавших этой афере менее шумных акций. К тому же прежде нацисты зарились на «своих», теперь же сводили счеты с «главным врагом» – Советами.

По данным Соммервила, в середине мая 1941 года британские криптологи подобрали ключ к шифру немецких железных дорог и узнали много ценного о перемещении войск, а также о подготовке вагонов для транспортировки будущих военнопленных. 7 июня служба перехвата и дешифровки прочитала полный текст боевого приказа нацистским ВВС. На основании именно этого материала А. Иден провел 10 июня известную беседу с И. Майским, – рейх, предупреждали Сталина, изготовился напасть на Советский Союз. 12 июня была расшифрована телеграмма посла Осимы, докладывавшего в Токио содержание беседы с Гитлером. Телеграмма подтверждала: война – дело обозримого времени. Последовал новый предупреждающий сигнал в Москву[494]. Соммервил склонен подавать события в рекламно-детективном стиле, без того, чтобы сбалансировать свою версию с данными, заставляющими посмотреть на дело несколько шире.

До начала мая 1941 года британский комитет начальников штабов (КНШ) не считал нападение Германии на СССР делом решенным. Еще в двадцатых числах мая английская разведка придерживалась мнения, что Германия может извлечь больше выгод из экономических переговоров с Советским Союзом, чем из войны против него. Разведка пересмотрела свои оценки лишь 12 июня. В представленном ею докладе говорилось: «Получены новые данные о том, что Гитлер принял решение напасть на Советский Союз. Военные действия весьма вероятны, хотя определить дату их начала пока трудно. Мы полагаем, что развязка наступит, видимо, во второй половине июня»[495].